Решение Барбадоса сместить королеву Елизавету II с поста главы своего государства было неизбежным. Почему же на него потребовалось так много времени?
Автор: Джон Т. Гилмор
В 1960-х годах, когда я жил ребенком на Барбадосе, символы монархии и связи острова с Великобританией были настолько вездесущими, что человек воспринимал их как нечто само собой разумеющееся. Портреты королевы и принца Филиппа украшали обложки наших тетрадей. Королева изображалась на почтовых марках, а на каждом почтовом ящике, выкрашенном в красный цвет, красовался королевский вензель. Иногда можно было увидеть автомобиль, на черных номерных знаках которого не было ничего, кроме большой серебряной короны, обозначавшей официальное транспортное средство Его Превосходительства губернатора, местного представителя королевской власти. На монетах, которые мы использовали, на одной стороне была изображена королева в короне, и, хотя дизайн был другим, монеты в один цент и два цента были того же размера, веса и стоимости, что и старые британские полпенни и пенни, которые все еще попадались нам на сдачу, с портретами британских монархов, начиная с королевы Виктории.
Королевские портреты на монетах наводили на мысль о связи с прошлым, но любое более пристальное изучение истории, которую предлагали барбадосцам в 1960-е годы, было очень выборочным. Даже в конце десятилетия, спустя некоторое время после обретения независимости, когда я учился в колледже Харрисон, одном из ведущих учебных заведений острова, я знал больше о причудах короля Якова I, чем о деятелях, выступавших против рабства и колониализма, таких как Туссен Л’Овертюр или Анри Кристоф. Однако мы все знали, как в 1625 году добрый корабль «Олив Блоссом» пристал к, казалось бы, необитаемому Барбадосу и как капитан Джон Пауэлл оставил надпись где-то вблизи того места, которое стало Хоултауном, провозглашающую: «Яков К[ороль] А[нглии] и этого острова». Учебники, актуальные и в мои школьные годы, такие как трехтомная «История Вест-Индии» Эдварда В. Дэниела, первоначально опубликованная в 1930-х годах и несколько раз переиздававшаяся, или чуть более поздняя «Краткая история Британской Вест-Индии» Х.В. Уайзмана (1950) описывали конец колониального рабства так, как будто это было почти исключительно результатом благожелательности британских евангелистов, и преуменьшали значение сопротивления порабощенных. Этот подход нашел отклик в народной культуре: в одной из старейших известных барбадосских народных песен свобода приписывается королевскому вмешательству.
Путь к независимости
Однако во многом все это было показухой. Даже к 1950-м годам, когда в 1954 году на Барбадосе была введена полная министерская система управления, роль губернатора стала в основном церемониальной, а внутренними делами страны управляли местные политики, избранные на основе всеобщего избирательного права. Переход Барбадоса к полной независимости 30 ноября 1966 года стал логическим результатом важных политических событий. С 1639 года существовал местный парламент в форме Палаты собраний, который часто вступал в споры с губернатором — представителем королевской, то есть британской, власти — в защиту местных интересов. Современный историк заметит, что на протяжении большей части своей истории Палата собраний избиралась по крайне ограниченному избирательному праву и представляла интересы только белых мужчин-землевладельцев христианского вероисповедания, которые зачастую наиболее рьяно отстаивали свои свободы как типичные британские подданные, когда выступали против какой-либо политики, которую пыталось навязать им британское правительство.
В 1831 году избирательное право было распространено на всех, кто отвечал имущественным требованиям, среди евреев острова и «свободных цветных» (то есть лиц африканского происхождения, не находящихся в рабстве), а затем мучительно медленная серия изменений постепенно расширяла его еще больше, пока к 1950 году все взрослые мужчины и женщины не получили право голоса. Этот процесс ускорился благодаря росту профсоюзов и политических партий, начиная с 1920-х годов.
Конституция независимости предусматривала, что королева Елизавета останется главой государства после получения независимости, но не как королева Соединенного Королевства, а как королева Барбадоса, хотя дипломаты, представлявшие новое государство, иногда сталкивались с проблемой объяснения разницы представителям республик. Сохранение монархии, несомненно, было уступкой более консервативным взглядам значительной части населения. Правительственная комиссия в 1979 году рекомендовала сохранить монархию, указывая, что это было предпочтением всего населения. Это не было уникальным барбадосским явлением: из бывших карибских колоний Великобритании только Доминикана стала республикой после обретения независимости в 1978 году.
Почему именно сейчас?
На общественное мнение барбадосцев, безусловно, повлияло восприятие гайанского опыта. Гайана сохранила королеву в качестве главы государства после получения независимости в 1966 году, но стала республикой в 1970. Многие барбадосцы ассоциировали республиканскую систему в Гайане с правлением Форбса Бернхема, премьер-министра страны, который стал президентом после дальнейших конституционных изменений в 1980. Бернхэм считался фактически диктатором, чья политика была экономически катастрофической, и это мнение, безусловно, распространялось многими гайанцами с частично барбадосским происхождением, которые смогли переехать на Барбадос и получить там гражданство.
Тем не менее, правительство Лейбористской партии Барбадоса в 1996 году создало еще одну комиссию, которая в 1998 году представила доклад в пользу перехода к республике, и эта точка зрения была позже принята другой основной партией, Демократической лейбористской партией. Хотя британские СМИ выразили удивление тем, что Барбадос лишил королеву статуса главы государства, вопрос заключается в том, почему это произошло именно в 2021 году.
Большая часть ответа заключается в том, что это стало результатом постепенного процесса культурных изменений. Многие жители Барбадоса имеют семейные связи с Великобританией, британские туристы продолжают играть важную роль в экономике острова, существуют и другие торговые связи. Тем не менее, в течение нескольких десятилетий североамериканское культурное влияние стало более значительным.
В то же время новые тенденции в академической работе по истории Карибского бассейна постепенно пробивали себе дорогу в общественное сознание, чему способствовал отказ от зависимости от внешних британских систем образовательных стандартов и создание региональных институтов, таких как Университет Вест-Индии (1948) и Карибский экзаменационный совет (1972). Это привлекло внимание к таким аспектам прошлого, как детали трансатлантической работорговли и колониального рабства, частота и важность актов сопротивления среди порабощенного населения и значение африканских элементов в карибской и барбадосской народной культуре.
Что нового?
Ничего из этого не было совершенно новым. Еще в 1936 году Эдвард В. Дэниел писал о «плохих старых временах рабства» и указывал, что Карл II и Яков II имели доли в Королевской африканской компании. Книга «Капитализм и рабство» Эрика Уильямса (впоследствии премьер-министра Тринидада и Тобаго) была впервые опубликована в 1944 году и доказывала важность колониального рабства и сахарных плантаций для роста капитала, который стимулировал промышленную революцию в Великобритании. Однако, начиная с 1970-х годов, новое поколение культурных активистов, получивших местное и региональное образование, работало над тем, чтобы развенчать это отношение среди широкой барбадосской общественности.
Более критический взгляд на британские аспекты прошлого острова был неизбежен. Отчасти это имело практический характер. Например, многие задавались вопросом, почему независимые страны Карибского бассейна сохранили британский Судебный комитет Тайного совета в качестве своего высшего апелляционного суда, на что неоднократно обращали внимание судебные решения, в которых Тайный совет, казалось, пытался незаметно отменить смертную казнь (например, дело Пратта и Моргана, 1993), несмотря на то, что в странах Карибского бассейна была широко распространена народная поддержка сохранения смертной казни за убийство. Барбадос был одной из сторон соглашения 2001 года о создании Карибского суда, который был официально открыт в 2005 году, заменив Тайный совет для стран-участниц.
Другие события оказались более символичными. В 1998 году ряд барбадосских исторических деятелей были официально объявлены национальными героями, а в следующем году Трафальгарская площадь в Бриджтауне была переименована в площадь национальных героев. С 1970-х годов раздавались призывы убрать статую Горацио Нельсона, которая стояла на Трафальгарской площади с 1813 года и была оплачена многими барбадосцами по общественной подписке. Сначала статуя рассматривалась просто как нежелательный пережиток колониализма, но к 2020 году, после протестов Black Lives Matter в США, Нельсон стал объектом особого внимания как активный сторонник работорговли.
Эти утверждения были спорными, поскольку они основаны на письме Нельсона, которое, как можно доказать, было изменено после его смерти, но сыграли свою роль. Нельсон на Барбадосе стал мощным символом колониального прошлого, которое можно было рассматривать только в негативном свете.
Назад в будущее
К тому времени, когда 16 ноября 2020 года Нельсон был окончательно убран с площади Национальных героев, правительство Барбадоса объявило, что в 55-ю годовщину независимости страна станет республикой. Решение вступило в силу 30 ноября 2021 года.
Что будет дальше, еще предстоит узнать. Всего через несколько дней после празднования правительство объявило о планах создания Музея трансатлантического рабства, включая новый дом для архивов страны, который будет построен на плантации Ньютон, где находится одно из немногих обнаруженных и научно изученных захоронений рабов в стране. Таким образом, Республика Барбадос откроет новую эру официальной поддержки наследия в беспрецедентном масштабе.
Оригинал: History Today
