На протяжении тысячелетий люди спали дважды — один раз вечером и один раз утром. Но почему? И как эта привычка исчезла?
Автор: Зария Горветт
Около 23:00 13 апреля 1699 года в маленькой деревушке на севере Англии. Девятилетняя Джейн Роут открыла глаза и прищурилась, вглядываясь в угрюмые вечерние тени. Она и ее мать только что пробудились от короткого сна.
Миссис Роут встала и подошла к камину в их скромном доме, где принялась раскуривать трубку. В этот момент у окна появились двое мужчин. Они окликнули ее и велели собираться в дорогу.
Как позже объяснила Джейн в зале суда, ее мать, очевидно, ждала этих гостей. Она беспрепятственно пошла с ними, но предварительно шепнула дочери, чтобы та «лежала спокойно, а утром она придет снова». Возможно, у миссис Роут было какое-то ночное задание. А может, у нее были неприятности, и она понимала, что выходить из дома рискованно.
Так или иначе, мать Джейн не сдержала обещания — она так и не вернулась домой. В ту ночь миссис Роут была жестоко убита, а ее тело обнаружили в последующие дни. Преступление так и не было раскрыто.
Почти 300 лет спустя, в начале 1990-х годов, историк Роджер Экирх вошел через арочный вход в Public Record Office в Лондоне — внушительное готическое здание, в котором с 1838 по 2003 год размещался Национальный архив Великобритании. Там, среди бесконечных рядов старинных пергаментных бумаг и манускриптов, он нашел свидетельство Джейн. И что-то в этом показалось ему странным.
Изначально Экирх готовил книгу об истории ночного времени, и в то время он просматривал записи, охватывающие эпоху между ранним Средневековьем и промышленной революцией. Он с ужасом писал главу о сне, думая, что это не только всеобщая необходимость, но и биологическая константа. Он скептически относился к тому, что найдет что-то новое.
До сих пор он находил особенно интересными судебные показания. «Они — прекрасный источник для социальных историков», — говорит Экирх, профессор Вирджинского технологического института, США. «Они комментируют деятельность, которая зачастую не связана с самим преступлением».
Но когда он читал показания Джейн по уголовному делу, ему показалось, что два слова несут в себе отголосок особенно заманчивой детали жизни XVII века, с которой он никогда раньше не сталкивался, — «первый сон».
«Я могу процитировать оригинальный документ почти дословно», — говорит Экирх, чье воодушевление от своего открытия ощущается даже спустя десятилетия.
В своих показаниях Джейн рассказывает, что незадолго до прихода мужчин в их дом она и ее мать впервые за вечер встали с постели. Никаких дополнительных объяснений не последовало — о прерванном сне было сказано просто, как о чем-то совершенно непримечательном. «Она говорила об этом так, как будто это совершенно нормально, — говорит Экирх.
Первый сон подразумевает второй сон — ночь, разделенная на две половины. Была ли это просто семейная причуда или нечто большее?
Вездесущность
В последующие месяцы Экирх изучил архивы и нашел еще много упоминаний об этом загадочном феномене двойного сна, или «двухфазного сна», как он назвал его позже.
Некоторые из них были довольно банальными, как, например, упоминание ткача Джона Кокбурна, который просто случайно обмолвился об этом в своих показаниях. Но другие были более мрачными, как, например, Люк Аткинсон из Ист-Райдинга Йоркшира. Однажды ему удалось втиснуть между сном убийство ранним утром — и, по словам его жены, он часто использовал это время, чтобы заглядывать в чужие дома для совершения зловещих дел.
Когда Экирх расширил свой поиск, включив в него онлайн-базы данных других письменных источников, вскоре выяснилось, что это явление более распространено и нормализовано, чем он мог себе представить.
Для начала, первые сны упоминаются в одном из самых известных произведений средневековой литературы, «Кентерберийских рассказах» Джеффри Чосера (написаны между 1387 и 1400 годами), которые представлены как конкурс рассказов между группой паломников. Они также включены в «Берегись кота» (1561) поэта Уильяма Болдуина — сатирическую книгу, которую некоторые считают первым романом, в центре которого находится человек, научившийся понимать язык группы страшных сверхъестественных котов, один из которых, Мышеубийца, предстал перед судом за распутство.
Но это только начало. Экирх нашел случайные упоминания о системе двухфазного сна во всех мыслимых формах: сотни в письмах, дневниках, медицинских учебниках, философских трудах, газетных статьях и пьесах.
Эта практика даже вошла в баллады, такие как «Старый Робин из Портингейла». «… И при пробуждении от первого сна, Ты получишь горячий напиток, И при пробуждении от следующего сна, Твои печали будут утолены…»
Двухфазный сон был характерен не только для Англии — он широко практиковался во всем доиндустриальном мире. Во Франции первый сон назывался «premier somme», в Италии — «primo sonno». Фактически, Экирх нашел свидетельства этой привычки в таких отдаленных местах, как Африка, Южная и Юго-Восточная Азия, Австралия, Южная Америка и Ближний Восток.
В одном колониальном отчете из Рио-де-Жанейро (Бразилия) за 1555 год описывается, как жители Тупинамбы ужинали после первого сна, а в другом — из Маската (Оман) XIX века — рассказывается, что местные жители ложились спать до 22:00.
И Экирх начал подозревать, что этот метод не был особенностью Средневековья, а был доминирующим способом сна на протяжении тысячелетий — древнее умолчание, которое мы унаследовали от наших доисторических предков. Первая запись, которую нашел Экирх, относится к VIII веку до нашей эры, в греческом эпосе «Одиссея», состоящем из 12 109 строк, а последние намеки на его существование относятся к началу XX века, прежде чем он как-то незаметно канул в Лету.
Как это работало? Почему люди этим занимались? И как то, что когда-то было совершенно нормальным, могло быть так забыто?
Свободный момент
В XVII веке ночь сна проходила примерно так.
С 21:00 до 23:00 те, кому повезло, и кто мог себе это позволить, укладывались на матрасы, набитые соломой или тряпками — в качестве альтернативы могли быть и перья, если они были богаты, — и были готовы поспать пару часов. (На нижних ступенях социальной лестницы людям приходилось довольствоваться россыпью вереска или, что еще хуже, голым земляным полом — возможно, даже без одеяла).
В то время большинство людей спали сообща, и часто оказывались в уютной компании клопов, блох, вшей, членов семьи, друзей, слуг и — если они путешествовали — совершенно незнакомых людей.
Чтобы свести к минимуму любую неловкость, во время сна соблюдался ряд строгих социальных условностей, таких как избегание физического контакта или чрезмерного ерзанья, а также существовали определенные позы для сна. Например, дети женского пола обычно ложились с одной стороны кровати, причем самые старшие — ближе к стене, затем мать и отец, потом дети мужского пола — опять же по возрасту — и затем члены другой семьи.
Через несколько часов люди начинали пробуждаться от этой первоначальной дремоты. Ночное бодрствование обычно длилось с 23:00 до 01:00, в зависимости от того, во сколько люди ложились спать. Как правило, оно не было вызвано шумом или другими ночными помехами, равно как и не было инициировано каким-либо будильником (он был изобретен только в 1787 году американцем, которому, по иронии судьбы, нужно было вовремя просыпаться, чтобы продавать часы). Вместо этого пробуждение происходило совершенно естественно, так же, как и утром.
Последовавший за этим период бодрствования был известен как «часы» — и это было удивительно полезное окно, в которое можно было успеть сделать все дела. «В записях описывается, как люди делали практически все и вся после пробуждения от первого сна», — говорит Экирх.
Под слабым свечением луны, звезд и масляных ламп или «камышовых огней» — разновидности свечей для обычных домохозяйств, изготавливаемых из восковых стеблей камыша, — люди занимались обычными делами, такими как подкладывание дров в огонь, принятие лекарств или мочеиспускание (часто в сам огонь).
Для крестьян пробуждение означало возвращение к более серьезной работе — будь то выезд на осмотр сельскохозяйственных животных или работа по дому, например, латание ткани, расчесывание шерсти или чистка камыша для сжигания. Одна служанка, с которой столкнулся Экирх, даже сварила партию пива для своего вестморлендского работодателя однажды ночью, между полуночью и 02:00. Естественно, преступники пользовались этой возможностью, чтобы пошалить и наделать бед — как, например, убийца в Йоркшире.
Но часы были и временем религии.
Для христиан существовали сложные молитвы, которые нужно было читать именно в этот промежуток времени. Один отец называл это время самым «выгодным», когда, переварив ужин и отбросив мирские заботы, «никто не будет искать тебя, кроме Бога».
Философски настроенные люди могли использовать эти часы как спокойный момент для размышлений о жизни и обдумывания новых идей. В конце XVIII века один лондонский торговец даже изобрел специальное устройство для запоминания всех своих самых жгучих ночных прозрений — «ночной памятник», который состоял из пергаментного блокнота с горизонтальным отверстием, которое можно было использовать как руководство для письма.
Но больше всего часы были полезны для общения — и для секса.
Как объясняет Экирх в своей книге «На исходе дня: история ночного времени», люди часто просто оставались в постели и болтали. И в эти странные сумеречные часы супруги могли разделить такой уровень неформальности и непринужденной беседы, которого трудно было достичь днем.
Для мужей и жен, которым удавалось справиться с необходимостью делить постель с другими людьми, это был удобный промежуток времени для физической близости — если у них был долгий день ручного труда, первый сон снимал усталость, а последующий период считался прекрасным временем для зачатия большого количества детей.
После того как люди бодрствовали в течение нескольких часов, они обычно возвращались в постель. Этот следующий этап считался «утренним» сном и мог длиться до рассвета или даже позже. Как и сегодня, время окончательного пробуждения людей зависело от того, во сколько они ложились спать.
Древняя адаптация
По словам Экирха, упоминания о системе двойного сна встречаются на протяжении всей классической эпохи, что говорит о том, что она была распространена уже тогда. О ней вскользь упоминают в своих трудах такие известные личности, как греческий биограф Плутарх (I век нашей эры), греческий путешественник Павсаний (II век нашей эры), римский историк Ливий и римский поэт Вергилий.
Позже эту практику приняли христиане, которые сразу же увидели в часах потенциал для чтения псалмов и исповеди. В VI веке нашей эры святой Бенедикт потребовал, чтобы монахи вставали в полночь для этих занятий, и в итоге эта идея распространилась по всей Европе, постепенно дойдя до широких масс.
Но люди — не единственные живые существа, которые открыли для себя преимущества разделения сна на части — это широко распространено в мире природы: многие виды отдыхают в два или даже несколько отдельных отрезков. Это помогает им оставаться активными в наиболее благоприятное время суток, например, когда они с наибольшей вероятностью найдут пищу и при этом не станут жертвой охоты.
Один из примеров — кольцехвостый лемур. Эти культовые мадагаскарские приматы с жуткими красными глазами и вертикальными черно-белыми хвостами имеют удивительно схожий с доиндустриальным человеком режим сна — они «катемерны», то есть бодрствуют и ночью, и днем.
«Среди приматов существуют широкие диапазоны изменчивости в том, как они распределяют свою активность в течение 24 часов, — говорит Дэвид Самсон, директор лаборатории сна и эволюции человека в Университете Торонто Миссиссога (Канада). И если двойной сон естественен для некоторых лемуров, он задается вопросом: может быть, мы тоже эволюционно привыкли спать таким образом?
Экирх давно вынашивал ту же догадку. Но в течение десятилетий не было ничего конкретного, чтобы доказать это — или прояснить, почему это могло исчезнуть.
В 1995 году Экирх однажды поздно вечером читал в Интернете, и ему попалась статья в New York Times об эксперименте со сном, проведенном несколько лет назад.
В исследовании, проведенном Томасом Вером, специалистом по изучению сна из Национального института психического здоровья, приняли участие 15 мужчин. После первой недели наблюдения за нормальным режимом сна их лишили искусственного освещения в ночное время, чтобы сократить часы «дневного света» — естественного или электрического — с обычных 16 часов до 10. В остальное время они находились в спальне без света и окон, полностью погруженные в бархатистую черноту. Им не разрешалось слушать музыку или заниматься спортом — вместо этого их подталкивали к отдыху и сну.
В начале эксперимента у всех мужчин были обычные ночные привычки — они спали в одну непрерывную смену, которая длилась с позднего вечера до утра. Затем произошло нечто невероятное.
Через четыре недели 10-часового дня их режим сна изменился — они спали уже не в одну смену, а в две половины примерно одинаковой длины. Их прерывали периоды бодрствования продолжительностью от одного до трех часов. Измерение уровня гормона сна мелатонина показало, что их циркадные ритмы тоже изменились, так что их сон был изменен на биологическом уровне.
Уэр заново изобрел двухфазный сон. «Это [чтение об эксперименте] было, не считая моей свадьбы и рождения детей, вероятно, самым волнующим моментом в моей жизни», — говорит Экирх. Когда он связался с Уэром по электронной почте, чтобы объяснить необыкновенное совпадение между его собственным историческим исследованием и научным исследованием, «думаю, я могу сказать, что он был в таком же восторге, как и я», — говорит он.
Совсем недавно собственные исследования Самсона подтвердили эти выводы, но с интересным поворотом.
В 2015 году вместе с коллегами из ряда других университетов Самсон набрал местных добровольцев из отдаленной общины Манадена на северо-востоке Мадагаскара для проведения исследования. Это большая деревня, примыкающая к национальному парку, где нет электричества, поэтому ночи здесь почти такие же темные, как и тысячелетия назад.
Участников, в основном фермеров, попросили носить «актиметр» — сложное устройство для измерения активности, которое можно использовать для отслеживания циклов сна, — в течение 10 дней, чтобы проследить за их режимом сна.
«Мы обнаружили, что [у тех, кто не пользовался искусственным освещением], период активности наступал сразу после полуночи примерно до 01:00-01:30 утра, — говорит Самсон, — а затем снова наступал сон и бездействие, пока они не просыпались в 06:00, что обычно совпадало с восходом солнца».
Как выяснилось, двухфазный сон никогда не исчезал полностью — он продолжает существовать в разных уголках мира и сегодня.
Новое социальное давление
В совокупности эти исследования также дали Экирху объяснение, почему большая часть человечества отказалась от двухразового сна, начиная с начала XIX века. Как и в случае с другими недавними изменениями в нашем поведении, такими как переход к зависимости от времени по часам, ответом стала промышленная революция.
«Искусственное освещение становилось все более распространенным и мощным — сначала появилось газовое освещение, которое впервые появилось в Лондоне» — говорит Экирх, — а затем, конечно, электрическое освещение в конце века. «Искусственное освещение не только изменило циркадные ритмы людей, но и, естественно, позволило им ложиться спать позже».
Однако, хотя люди больше не ложились спать в 21:00, утром им все равно приходилось просыпаться в то же время — так что их отдых был усечен. Экирх считает, что благодаря этому сон стал более глубоким, так как был сжатым.
Помимо изменения циркадных ритмов населения, искусственное освещение удлиняло первый сон и укорачивало второй. «И я смог проследить это, почти десятилетие за десятилетием, на протяжении всего XIX века» — говорит Экирх.
(Интригует то, что исследование Самсона на Мадагаскаре включало в себя вторую часть — в ней половине участников на неделю давали искусственное освещение, чтобы проверить, есть ли в нем разница. И в этом случае исследователи обнаружили, что это никак не повлияло на их сегментированный режим сна. Однако исследователи отмечают, что недели может быть недостаточно для того, чтобы искусственное освещение привело к серьезным изменениям. Так что загадка продолжается…)
Даже если искусственное освещение не было полностью виновато, к концу XX века разделение между двумя видами сна полностью исчезло — промышленная революция изменила не только наши технологии, но и биологию.
Новая тревога
Одним из главных побочных эффектов изменения привычек человечества в области сна стало изменение отношения к нему. В частности, мы быстро начали стыдить тех, кто проспал, и стали озабочены связью между ранним пробуждением и продуктивностью.
«Но для меня самый приятный аспект всего этого» — говорит Экерт, — «касается тех, кто страдает от бессонницы в середине ночи». Он объясняет, что сейчас наш режим сна настолько изменился, что любое пробуждение посреди ночи может привести нас в панику. «Я не хочу приукрашивать это — действительно, я сам страдаю от расстройств сна. И принимаю лекарства от этого…». Но когда люди узнают, что это, возможно, было совершенно нормально на протяжении тысячелетий, он считает, что это несколько снижает их тревогу.
Однако, прежде чем исследование Экирха породит ответвление палео-диеты, и люди начнут выбрасывать свои лампы — или, что еще хуже, искусственно делить свой сон на две части с помощью будильников, — он хотел бы подчеркнуть, что отказ от системы двух снов не означает, что качество нашего сна сегодня хуже.
Несмотря на постоянные заголовки о распространенности проблем со сном, Экирх ранее утверждал, что в некоторых отношениях XXI век является золотым веком для сна — временем, когда большинству из нас больше не нужно беспокоиться о том, что нас убьют в постели, что мы замерзнем до смерти или что у нас заведутся вши, когда мы можем дремать без боли, без угрозы пожара или без незнакомцев, прижавшихся к нам.
Короче говоря, одиночные периоды сна не могут быть «естественными». Впрочем, как и модные эргономичные матрасы или современная гигиена. «Если говорить более серьезно, то возврата к прошлому уже не будет, потому что условия изменились», — говорит Экирх.
Так что, возможно, мы лишимся конфиденциальных полуночных бесед в постели, психоделических снов и ночных философских откровений — но, по крайней мере, не будем просыпаться, покрытые сердитыми красными укусами.
Оригинал: Pocket
