Томас Хэргроув разрабатывает программу, определяющую никем не замеченные тенденции в данных о нераскрытых убийствах
Автор: Томас Колкер
8 августа 2010 года лейтенант полиции в Гэри, штат Индиана, получил электронное письмо с темой, которая прекрасно подошла бы сцене из фильма Дэвида Финчера:
«Возможно, в Гэри активен серийный убийца?»
Совершенно неясно, что лейтенант сделал с этим сообщением; было бы понятно, если бы он удалил это с пометкой «Спам». Но автор был серьёзен: он прикрепил к файлу скриншоты из отчётов ФБР с 14 нераскрытыми убийствами женщин от 20 до 50 лет, произошедших на территории города. Причина смерти одна и та же: удушение. Автор написал: концентрация подобных убийств в Гэри выше, чем где-либо по стране. Много людей, убитых одинаково в одном городе – разве это не означает, что дела могут быть связаны? А убийца может быть на свободе?
Лейтенант полиции на письмо не ответил. 12 дней спустя шеф полиции Гэри Картер получил такое же письмо от того же автора. К письму отправитель добавил пару деталей: несколько женщин задушили в их же домах. В как минимум двух делах после убийства в доме был пожар. В большинстве последних дел женщин задушили в заброшенных зданиях или около них. Разве это, написал он, не стоит внимания?
Полиция Гэри не отреагировала на это, как и на два последующих письма этого же доброжелателя. В отделе даже никак не прокомментировали эти письма. «Это был самый печальный эпизод в моей карьере», — говорит автор сообщений, 61-летний репортёр из Вирджинии, Томас Хэргроув.
На работе Хэргроув всегда был человеком, взаимодействующим с данными. Информацию своего первого опросника он обрабатывал, когда получал степень магистра журналистики в Университете Миссури – там он был студенческим главой университетской опросной организации. Он пошёл работать в издание E.W. Scripps сразу после колледжа, и расширил репертуар от политических опросов до статистического анализа любых данных. «В редакции — вспоминает он — говорили: Дай это Хэргроуву. Здесь проблема в цифрах».
В 2004 году редактор попросил Хэргроува собрать статистику по проституции. Единственным способом сделать это было получить копию наиболее полного свода криминальных данных в Америке: отчётов ФРБ (Uniform Crime Reports – далее UCR). Когда Хэргроув запросил копию отчёта этой базы данных из университетской библиотеки, ему прислали кое-что ещё: дополнительный отчёт по убийствам. «Я никогда не видел ничего подобного, — говорит он. – Я открыл его – и там были данные по каждому убийству, дошедшему до ФБР».
Отчёт за 2002 год содержал приблизительно 16,000 записей об убийствах с указанием возраста, пола, расовой принадлежности жертвы и способе убийства, о полицейском участке, который вёл дело, об известных обстоятельствах и об агрессоре-обвиняемом – если его личность установили. «Я не знаю, откуда пришла эта мысль, — говорит Хэргроув, — но как только я увидел эту штуку, я спросил себя – как думаешь, можно ли научить компьютер вычислять серийных убийц?»
Как и многие, Хэргроув знал о критике в адрес полицейских, на которых «накатывает» туннельное зрение во время расследований. Он слышал термин «слепота в связях» (linkage blindness, — прим.пер), используемый в описании сложностей, возникающих у правоохранительных органов, когда они не могут соединить одинаковые или похожие обстоятельства разных убийств. Где-то в этом отчёте, подумал Хэргроув, может найтись антидот для этой «слепоты». Нужный человек должен всего лишь посмотреть с нужного ракурса – и тогда полиция сможет идентифицировать любого серийного убийцу.
Каждый год Хэргроув скачивал и анализировал свежие данные. По-настоящему его удивляли нераскрытые дела (в правоохранительных органах дело раскрыто, когда подозреваемый арестован – вне зависимости от его причастности\непричастности к преступлению). Томас выяснил, что с 1980 по 2010 год произошло 211,487 нераскрытых убийств – больше трети от общего количества. Почему, недоумевал он, общественность не знает об этом?
Кроме того, Хэргроув выяснил, что несмотря на технологический прогресс и научные инновации в борьбе с преступностью, в том числе анализ ДНК, число нераскрытых преступлений к 2010 году не уменьшается. В среднем, в 1960 году раскрывали около 90% преступлений – к середине 2010 ситуация оставалась на прежнем уровне, а после число нераскрытых убийств только увеличивалось.
Именно из-за этого Хэргроув и написал в полицию Гэри – но это не возымело эффекта. Четыре года спустя, в октябре 2014-го, в Хэммонде – город по соседству с Гэри — полиция нашла тело 19-летней Африкки Харди в комнате в Мотеле 6. С помощью её телефона полиция отследила подозреваемого, 43-летнего Даррена Деона Вэнна. После ареста Вэнн отвёл полицию к заброшенным зданиям, около которых выбросил ещё шесть тел. Локации располагались неподалёку от Гэри. Анит Джонс в последний раз видели живой 8 октября; Трэйси Мартин пропала в июне; Кристин Уильямс и Соня Биллингсли исчезли в феврале; Тэйра Бэйти и Таня Гэтлин – в январе. Перед тем, как воспользоваться правом хранить молчание, Вэнн — как бы между прочим — упомянул, что убивал людей на этой территории с 90-ых годов прошлого века.
Хэргроув отправился в Гэри от Scripps, чтобы выяснить, какие ещё преступления 2010 года могут быть связаны с Вэнном. Он вспоминает: на его просьбу среагировал – довольно безнадёжно – только помощник коронера в Лэйк Кантри, пообещавший продолжать анализировать данные, однако это тоже закончилось ничем. Сейчас дело Вэнна таскают по судам, а все причастные к процессу – под обетом молчания, чтобы общественность не задавала вопросов вроде: а были ли женщины из списка, отправленном Томасом полиции в 2010, жертвами этого же преступника? «После моих безуспешных попыток достучаться до полиции Гэри по поводу серийного убийцы, убили как минимум семь женщин, — говорит Хэргроув. – это реально ужасно».
Хэргроув следит и за другими возможными убийцами. «Я думаю, на свободе разгуливают многие, — заявляет он. – В большинстве городов – как минимум парочка».
Уровень преступности в городах США повышается: за два последних года в больших городах он подскочил примерно на 10%. (Скачок, разумеется, не во всех городах: в Чикаго число заявленных убийств увеличилось с 485 в 2010 до 762 в 2016, а в Нью-Йорке и Балтиморе оно уменьшается). Президент Трамп во время гонки и после, обещая устроить новую эру закона и порядка, отдельно упоминал чикагскую «резню».
Без использования рейтинга раскрытых преступлений сложно уменьшить количество убийств – и это не считая угрозу федерального вмешательства со стороны. Здорово, что мы живём в мире, где анализ данных помогает во многом – от вычисления итогов президентских гонок до предсказания качества игры баскетбольной команды. Подход, основанный на анализе данных, использовал Майкл Люис в фильме Moneyball. Льюис провёл статистическую оценку матчей Высшей Лиги и сделал героя из Били Бина из Оклэнд Атлетикс. Правоохранительные органы тоже иногда используют этот поход: взять хотя бы знаменитый случай 1990-го года, когда полиция Нью-Йорка создала программу CompStat, позволяющую максимально точно определять, где произошло преступление. Позже она стала стандартным программным обеспечением для отделений по всей стране.
Хэргроув решил сделать нечто большее. Он хотел научить компьютер анализировать тенденции нераскрытых преступлений, используя общедоступную информацию, на которую никто, даже правоохранительные органы, не обращал внимания. Эта идея превратила его в, так сказать, Билли Бина по теме убийств. Его работа проливает свет на вопрос, слишком долго остававшийся без ответа: «Почему полиция не раскрывает больше преступлений? Как мы можем пытаться остановить повышение уровня преступности, если по улицам всё ещё разгуливает огромное количество серийных убийц?».
Редактор Хэргроува в Scripps дал ему достаточно времени для анализа данных ФБР – после двухлетних переговоров, конечно. В 2008 году, с помощью выпускника Университета Миссури, Хэргроув впервые добавил отчет об убийстве в статистическое ПО. Он провёл месяцы, пытаясь разработать алгоритм, который бы позволял анализировать нераскрытые преступления и выявлять в них максимальное количество точек соприкосновения – таким образом пользователь смог бы предполагать, что убийца один и тот же. В конце концов, он решил действовать от обратного и применил алгоритм для одного из известных дел: дело Гэри Риджвэя, так называемого Убийцы с Зеленой Реки, сознавшегося в убийстве 48 женщин за двадцать лет в районе Сиэттла. Хэргроув подумал: если алгоритм сможет определить, кто был жертвами Гэри Риджвэя, — он на правильном пути.
«Миллионы попыток не оправдали себя», — рассказывает он. Наконец, он определил четыре черты для кластерного анализа: геолокация, пол, возрастная группа и способ убийства. Он выбрал женский пол, т.к. женщины чаще становятся жертвами преступлений, не связанных с активностью банд; установил возрастной промежуток от 20 до 50 лет – группа, которая обычно становится жертвами серийных убийц. И всё пошло как по маслу. «Стало ясно, что программа работает, — говорит он. – Даже слишком хорошо работает».
Убийца с Зеленой Реки тут же «попался». Это было хорошей новостью. Плохая заключалась в том, что алгоритм выдал еще 77 нераскрытых убийств в Лос-Анджелесе (они, как выяснилось позже, были работой нескольких серийных убийц – в том числе Убийцы с Южной стороны и Грим Слипера) и 64 нераскрытых убийства женщин в Фениксе.
Потом была ещё одна группа, которую, возможно, убили серийные убийцы – неопознанные местной полицией тела. «Смысл был в том, чтобы определить лёгкую добычу, очевидные социальные кластеры, — говорит Хэргроув. – Алгоритм находил их десятками по всей стране».
В 2015 году Scripps отпечатали последний выпуск, и Хэргроув – вместе с остальными газетными журналистами – потерял работу. «Я был единственным, кто не стал дальше заниматься журналистикой», — говорит он. Тогда Томасу было 59 лет, и 37 из них он работал на Scripps. Это дало ему право уйти и хорошую пенсию – теперь он мог вплотную заняться своей статистикой. Он основал Murder Accountability Project, или MAP, крошечный некоммерческий проект, сделавший данные ФБР широко доступными.
Используя Акт о Свободе Информации (Freedom of Information ACT, FOIA, — прим.пер), MAP отслеживал данные из округов и городов, не попавшие в руки ФБР из-за бюрократической лени, недостатка влияния или просто некомпетентности сотрудников. На данный момент MAP собрал детали 638,454 преступлений за промежуток с 1980 по 2014 год, включая 23,219 дел, не дошедших до ФБР. Это наиболее полный и наиболее детальный из существующих список убийств на территории США – и он находится в открытом доступе. Любой желающий со статистическим программным обеспечением может начать искать – и найти серийного убийцу.
«Вы можете обратиться к жителям своего города, когда заметите что-то необычное, — говорит Хэргроув. – Если вы – отец убитой дочери, вы можете найти запись о ней и поискать дела с похожими жертвами. Мы хотели создать краудсорсинг вокруг расследования убийств».
У полиции никогда не получалось нормально использовать возможности собственных данных. Преимущественно полицейская культура основана на возне с бумагами, она кривоватая и разрозненная, в отделы не всегда внедряются новые технологии. База данных Национального центра информации о преступлениях (National Crime Information Center, NCIC, — прим.пер) предоставляет полиции данные об ордерах на арест, украденной собственности и пропавших без вести, но не о нераскрытых убийствах. Национальная отчётная система Центров по контролю за заболеваниями и предотвращению насильственных смертей (The Centers for Disease Control и Prevention’s National Violent Death Reporting System, — прим.пер) предоставляет информацию о жертвах убийств, основанную на сертификатах о смерти, в 32 штатах, однако их нельзя использовать для поиска по нераскрытым делам. У некоторых штатов есть свои базы данных по убийствам – но у них нет доступа к данным других штатов, что способствует появлению «слепоты в связях».
В 1990 году ФБР создало ещё одну открытую базу данных, специально для насильственных сексуальных преступлений. Она называлась Программой по противодействию насильственным преступлениям (Violent Criminal Apprehension Program, ViCAP, — прим.пер), но работать так и не стала. Возможно, из-за того, что была волонтёрской – полицейские отделы могли с лёгкостью её игнорировать. «Большинство правоохранительных организаций понятия не имеют, в чём цель ViCAP, — говорит Грегори Купер, руководивший программой три года. – Очень грустно: как если бы у меня была машина, но никто не заливал бы в неё топливо». Хэргроув называет ViCAP «экспериментом, который никто не провёл правильно, — идеей, на которую не «купились» полицейские».
Все это отслеживается в трендах отчётов ФБР. Анализ Хэргроува показал резкое снижение уровня раскрываемости преступлений: в 2014 – около 64.5%, в 2015 – уже 61.5%. В переводе это 6,043 дел об убийстве, не закончившихся арестом. Изучив эти данные, Томас выяснил, что процент нераскрытых дел в больших городах больше, чем в маленьких – возможно потому, что в маленьких убийства привлекают гораздо больше внимания. (По крайней мере, это частично объясняет, почему в Канаде раскрывают 75% преступлений из 500-600 ежегодно).
Хэргроув также выяснил, что не все большие города одинаковые, когда дело доходит до убийств. «Вариативность убивает», — говорит он. Лос-Анджелес, Нью-Йорк и Хьюстон держат средний уровень низким, тогда как в середине 70-ых. Нью-Орлеан, Детройт и Сент-Луис по раскрываемости преступлений застыли в середине 40-ых.
Полиция в больших городах упрямо оправдывает убийства деятельностью банд или наркотическими разборками, а невозможность определить виновников – зашоренностью свидетелей. «Самая большая загвоздка в том, что все всех знают», — говорил полицейский из Честера, Пенсильвания, изданию Philadelphia Daily News в сентябре (Честер – лидер по уровню преступности среди городов США, убийств в нём вдвое больше, чем в соседней Филадельфии). Городские жители, напротив, страдают от недоверия к полиции. Ещё одна очевидная проблема – ресурсы. «Расследование убийств финансируется так же, как и образование, — из налогов местных, — говорит Хэргроув. – Когда экономика падает настолько, что приходиться увольнять копов, все летит в тартарары».
MAP отслеживает и изменения в человеческом ресурсе тоже. Хэргроув заметил, что во Флинте, штат Мичиган, и Дайтоне, штат Огайо, число раскрытых преступлений упало более чем на 30%. В это время в полиции происходили массовые сокращения (во Флинте количество полицейских снизилось с 330 до 185, в Дайтоне – с 500 до 394). Когда группа Хэргроува запросила данные о подозреваемых серийных убийцах в Детройте через FOIA, у тамошней полиции «не хватило бюджета», чтобы покрыть обработку запроса. «А что делать, когда города говорят: «У нас не хватит денег даже на то, чтобы поднять записи? – вопрошает Хэргроув. – Иногда я шучу, что наш проект вычисляет количество вещей, в которых власть тотально облажалась».
Важно понимать, что уровень раскрываемости преступлений – это не только задача полицейских отделений и их сотрудников. Представители правительства и менеджмент тоже фигурируют в этой статистике. В 2000 году Чарльз Уэллфорт, криминолог в Университете Мэриленд, опубликовал статью с рекомендациями для полицейских об эффективном раскрытии преступлений. Первый номер в списке – полицейский должен «рано просыпаться и поздно ложиться», одним словом – перерабатывать; оплачиваемо, разумеется. После Уэллфорд посмотрел на деньги, которые тратятся на зарплату одного офицера, на расследование одного дела, на процент «активных» детективов. Уровень раскрываемости преступлений, по его словам, «зависит от приоритетов и ресурсов. По-моему, это очевидно. Вопрос только в том, как использовать полицейских, чтобы улучшить этот уровень?».
Больше всего Хэргроува разочаровало количество полицейских управлений по всей стране, которые не только игнорируют данные ФБР, но и не пытаются делиться собственными с ФБР и остальными структурами. Без обид: MAP запросили информацию у штата Иллинойс, так как Хэргроув считал, что в 2015 там гораздо больше нераскрытых преступлений, чем где-либо еще. Так и было: 37,3% от 756 убийств. Видимо, ситуация должна дойти до абсурда, чтобы кто-то – во главе с президентом – начал искать решение.
Наученный горьким опытом с полицией Гэри, Хэргроув выяснил: если новости плохие, цифры многим не интересны. Недавно он решил поработать над этой проблемой. Вместе с вице-президентом MAP, Эриком Витцайгом, детективом из ФБР в отставке, который работал с ViCAP, Хэргроув организовал лекции для работников отдела убийств. Они обучали людей на встречах Международной ассоциации по расследованию убийств и в штаб-квартире ФБР в Квантико, штат Вашингтон. Хэргроув смог привлечь их внимание с помощью дела об убийстве Джонбенет Ремси, дав алгоритму задания искать по «Колорадо» (в графе «штат»), «удушение» (в графе «орудие убийства»), «женский» (в графе «пол») и «6» (в графе «возраст»). В штате Колорадо произошло всего одно такое убийство – это и было дело Джонбенет. Но потом Хэргроув изменил критерии поиска, расширив возрастную выборку девочек. На запрос возраста от 5 до 10 алгоритм выдал дело Мэлани Старм, 10-летней девочки, задушенной в Колорадо Спрингс в 1985. Потом он расширил локацию. Поиск по всей стране выдал 27 нераскрытых дел, 11 из которых – в западных штатах. Затем он показал, как просто скачать информацию в отдельный список. Что-то в духе CSI. «Мне кажется, все правоохранительные структуры должны узнать об этой программе и научиться ею пользоваться», — сказала Хэргроуву Жанет Олива, президент отдела анализа в ФБР.
Полиция в Атланте теперь работает с MAP, чтобы вычислять цепочки нераскрытых преступлений. Во всех остальных штатах прозрачные даты и их возможное служение на благо общественности вызывают только скепсис. Во-первых, это дорого. «Это открытая база данных, — говорит Хэргроув. – Все настолько плохо – в финансовом плане, — что люди спрашивают: «Разве нужно тратить столько денег на мертвых, если живым тоже нужна помощь?». Почему бы просто не заниматься простыми делами – со свидетелями, баллистической экспертизой, ДНК – и отложить сложные в долгий ящик?».
Ответ, казалось бы, очевиден: по крайней мере, несколько этих убийц убьют снова. Но если бы это было правдой, уровень убийств тоже должен бы измениться. Естественно, используя свою базу данных, Хэргроув подтвердил, что это так. Подняв информацию 2014-го года из 218 юрисдикций, он обнаружил, что в местах с высоким уровнем раскрываемости преступлений уровень убийств меньше: от 9,6 убийств до 17,9 на 100,000 человек.
«Все сходится, — говорит Хэргроув. – Убийца ходит по улице – убийца убивает».
Некоторые «дошли» до этого вывода иными путями. В Ghettoside, исследующем эпидемию нераскрытых преступлений в Лос-Анджелесе, автор – Джил Леови, замечает, что раскрытие преступлений легитимизирует социальные законы. В противном случае – в ситуации бесправия — у некоторых появляется желание прибегнуть к «уличной справедливости», и люди чувствуют себя бессильными. Из-за расовой дискриминации полиция упускает множество других нераскрытых преступлений. «Полиции недостаточно просто прекратить неправильно работать, — говорит Марк Фанкхаузер, бывший мэр Канзаса, нынешний издатель журнала Governing. – Нужно начать работать правильно, работать лучше».
Огромное количество прошлогодних исследований показало: если бы приоритизации дел и расследованиям уделялось больше внимания, уровень раскрываемости преступлений бы повысился – вне зависимости от бюджета или рабочей нагрузки. Здесь необходим менеджмент. «Когда Майкл Наттер баллотировался в мэры Филадельфии в 2007 году, он говорил: «Я сделаю раскрытие преступлений главной задачей своей администрации». «Что ж, черт возьми, они его выбрали – и, черт возьми, он выполнил обещанное», — говорит Хэргроув. Спустя два года уровень раскрываемости преступлений повысился с 56% до 76%.
В Санта-Ане, Калифорния, этот уровень повысился с 28% в 1993 году до почти 100% в 2013-ом: новый шеф полиции создал специальный отдел для расследований преступлений, связанных с бандами, и привлек анонимных доброжелателей гонорарами за наводки, ведущие к арестам. В Окленде, где рейтинг раскрываемости в 2012-ом упал до 30%, полиция договорилась с ФБР и добавила пять агентов в отряд из 10 следователей, работающих в полный рабочий день; в 2015 рейтинг вскочил до 60%. MAP скооперировались с местными новостными каналами, чтобы освещать некачественную работу других полицейский отделов в районе Залива.
«Я не хочу навредить какому-то конкретному полицейскому, — говорит Хэргроув. – Но – по опыту знаю – когда у шефа полиции или мэра в какой-то хорошо работающей юрисдикции спрашиваешь о уровне раскрываемости преступлений, они не мнутся; они обращают на это внимание».
Как и полиция в Остине. Вэнна, убийца из Гэри, поймали почти сразу же после того, как он вернулся в Индиану из Техаса, где провел много лет. Полиция Гэри так и ничего не сказала Хэргроуву, но с ним связалась полиция Остина с просьбой: «Нам нужно знать, не убил ли он кого-нибудь здесь».
Хэргроув отправил в отделение данные о каждой смерти от удушения в Техасе. Похоже, Вэнн воздерживался – Хэргроув не нашел никаких дел, подходящих под паттерн. «Они согласились, — говорит Хэргроув. – И получилась такая вот консультация». Возможно, первая из многих.
Оригинал: Bloomberg
