Массовое истребление китов уничтожило гораздо больше, чем просто самих существ
Автор: Эд Йонг
В 20 веке самые крупные животные, которые когда-либо существовали на нашей планете, почти исчезли с лица земли. На китовых — группу, включающую синих, плавниковых и горбатых китов — давно охотились, но когда китобойный промысел приобрёл промышленный размах, охота превратилась в массовое убийство. С помощью гарпунов со взрывчатыми наконечниками, которыми стреляли из пушек, и заводских судов, которые могли перерабатывать туши в море, китобои убивали гигантов ради жира, который использовался для освещения ламп, смазки автомобилей и производства маргарина. Всего за шесть десятилетий, что примерно равно продолжительности жизни синего кита, люди сократили популяцию синих китов с 360 000 до всего лишь 1 000 особей. За один век китобои уничтожили не менее 2 миллионов китов, которые вместе весили в два раза больше, чем все дикие млекопитающие на Земле.
Все эти исчезнувшие киты оставили после себя огромное количество несъеденной пищи. В новом исследовании эколог из Стэнфорда Мэтью Савока и его коллеги впервые точно подсчитали, сколько именно. Они прикинули, что до начала промышленного китобойного промысла эти существа ежегодно потребляли около 430 миллионов метрических тонн криля — мелких животных, похожих на креветок. Это в два раза больше, чем весь криль, существующий сегодня, и в два раза больше по весу, чем вся рыба, которую современные рыболовецкие хозяйства добывают ежегодно. Но киты, несмотря на свой астрономический аппетит, не истощали океаны так, как это делает сегодня человек. Их богатые железом экскременты действовали как навоз, удобряя обедневшие воды и засевая основу богатых пищевых сетей, которыми они потом питались. Когда китов убили, эти пищевые сети разрушились, превратив моря, которые когда-то по своему богатству напоминали тропические леса, в морские пустыни.
Но эта трагическая история не должна быть «еще одной унылой ретроспективой», отмечает Савока. Эти экосистемы «все еще существуют — деградировали, но существуют». И исследование его команды указывает на возможный способ их восстановления — путем перепрофилирования спорного плана по обращению вспять изменения климата.
Киты неуловимы, часто кормятся далеко под поверхностью океана. Они также эластичны: когда синий кит набрасывается на криль, его рот может раздуться и поглотить объем воды, превышающий его собственное тело. По этим причинам ученые изо всех сил пытались выяснить, сколько едят эти существа. В прошлом исследователи либо изучали желудки выброшенных на берег китов, либо экстраполировали данные на гораздо более мелких животных, таких как мыши и дельфины. Но новые технологии, разработанные за последнее десятилетие, позволили получить более точные данные. Дроны могут фотографировать кормящихся китов, позволяя исследователям определить размер их раздувающихся пастей. Эхолоты могут использовать сонар для определения размера стай криля. А прикрепляемые к присоскам метки с акселерометрами, GPS и камерами могут отслеживать китов глубоко под водой.
Используя эти устройства, Савока и коллеги подсчитали, что киты едят в три раза больше, чем считалось ранее. Две трети года они голодают, питаясь огромными запасами подкожного жира. Но в те 100 или около того дней, когда они едят, они делают это невероятно эффективно. В день кормления эти животные могут съедать от 5 до 30 процентов своего и без того титанического веса. Синий кит может проглотить 16 метрических тонн криля.
Но, исходя же из логики, массовое уничтожение китов должно же было создать рай для их добычи? После того как китобои индустриальной эпохи уничтожили этих гигантов, около 380 миллионов тонн криля ежегодно оставались не съеденными. В 1970-х годах многие ученые предполагали, что бывшие китобойные угодья превратятся в крильтопию, но вместо этого более поздние исследования показали, что численность криля упала более чем на 80 процентов.
Объяснение этого парадокса связано с железом — минералом, который в небольших количествах необходим всем живым существам. Северная часть Атлантического океана получает железо из пыли, которая переносится из Сахары. Но в Южном океане, где землю покрывают льды, железа меньше. Большая его часть заперта в телах криля и других животных. Киты высвобождают это железо, когда едят, и выпускают его, когда гадят. Выделяемое железо стимулирует рост крошечного фитопланктона, который, в свою очередь, питает криль, который, в свою очередь, питает китов, и так далее.
Как и многие крупные млекопитающие на суше, киты создают те же экосистемы, от которых они зависят. Они не просто едят криль; они также создают условия, которые позволяют крилю процветать. Они делают это настолько хорошо, что даже в докитобойную эпоху их огромные аппетиты почти не нарушали пышных чудес, которые они сеяли. В те времена криль роился так густо, что окрашивал поверхность Южного океана в красный цвет. Киты питались столь интенсивно, что моряки замечали их водяные струи, бьющие вверх во всех направлениях, насколько хватало глаз. С появлением промышленного китобойного промысла эти экосистемы разрушились. По оценкам команды Савока, гибель нескольких миллионов китов лишила океаны сотен миллионов метрических тонн экскрементов, около 12 000 метрических тонн железа, а также большого количества планктона, криля и рыбы.
Сторонники китобойного промысла иногда утверждают, что гигантские аппетиты китов угрожают продовольственной безопасности прибрежных стран, отвергая модельные исследования, которые опровергают эту идею, по словам Лии Гербер, биолога по сохранению морской среды из Университета штата Аризона, которая не принимала участия в новом исследовании. В отличие от этого эмпирические результаты исследования Савока «будет трудно опровергнуть» — считает Гербер.
Новое исследование, по словам Келли Бенуа-Берд, морского биолога из Научно-исследовательского института Монтерей-Бей в Калифорнии, является важным напоминанием о том, что «эксплуатируемые виды являются частью сложной сети с многочисленными последствиями, вытекающими из наших действий». Убийство кита оставляет в океане дыру, которая гораздо больше, чем само существо.
Сейчас китов больше, чем было даже несколько лет назад — в начале 2020 года ученые радовались, заметив 58 синих китов в субантарктических водах, где за несколько лет до этого видели лишь несколько особей. Но это число все еще удручающе мало. «Вы не сможете вернуть китов, пока не вернете им пищу» — говорит Савока. И он считает, что знает, как это сделать.
В 1990 году океанограф Джон Мартин предположил, что Южный океан испытывает недостаток железа, и что намеренное обогащение его вод этим питательным веществом позволит фитопланктону расти. Цветущий планктон будет поглощать углекислый газ, утверждал Мартин, охладит планету и замедлит темпы глобального потепления. С тех пор исследователи проверили эту идею в 13 экспериментах, добавляя железо в небольшие участки Южного и Тихого океанов – доказано, что планктон действительно расцветает в ответ.
Такие эксперименты с добавлением железа обычно называют геоинженерией — преднамеренными попытками изменить климат Земли. Но Савока и его коллеги считают, что тот же подход можно использовать для сохранения природы. Добавление железа в воды, где все еще обитают криль и киты, может подтолкнуть захлебывающийся пищевой цикл к более высокой передаче, что позволит китам возродить численность, близкую к историческим максимумам. «Мы озеленили бы бесплодную землю, засеяв ее компостом, и вся система восстановилась бы» — говорит Виктор Сметачек, океанограф из Института полярных и морских исследований имени Альфреда Вегенера в Германии. (Сметачек участвовал в трех прошлых экспериментах по внесению железного удобрения и вел переговоры с группой Савока).
Команда планирует предложить небольшой и тщательно контролируемый эксперимент по проверке влияния удобрения железом на пищевые сети китов. Сама идея этого «будет шокирующей для некоторых людей» — признался Савока. Ученые и защитные группы яростно выступали против экспериментов с добавлением железа, опасаясь, что коммерческие компании запатентуют и коммерциализируют эту технологию, и что дополнительное железо вызовет цветение токсичных водорослей.
Но благодаря новым оценкам Савока «теперь мы имеем гораздо лучшее представление о том, какое именно количество железа киты перерабатывали в системе и сколько его нужно добавить, чтобы не получить плохих последствий». Цель не в том, чтобы сделать что-то странное и неестественное, а в том, чтобы эффективно действовать в качестве суррогатного дефекатора, ненадолго сыграв роль, которую играли киты до того, как на них стали охотиться, и они почти вымерли. Эти существа по-прежнему будут сталкиваться со многими проблемами — ударами кораблей, шумовым загрязнением, запутывающими рыболовными снастями, загрязняющими веществами — но, по крайней мере, смогут нормально питаться.
Китобойный промысел почти уничтожил процветающую пищевую сеть, «но в том клочке, который у нас остался, я вижу много надежды» — говорит Савока. Он не мечтает о восстановлении давно исчезнувших экосистем, таких как те, которые исчезли, когда десятки тысяч лет назад вымерли мамонты и другие виды наземной мегафауны. «Это система, которая была жива и здорова, когда были живы наши бабушки и дедушки» — сказал он. «И мы хотим возродить ее».
Оригинал: The Atlantic
