«Мои товарищи по команде терпят меня, но я никогда не стану одним из них»: Индийские IT-специалисты рассказывают о предрассудках и дискриминации по кастовому признаку
Автор: Ракша Кумар
Когда Манодж начал свою первую работу в технологической компании в Бенгалуру в декабре 2015 года, начало было неплохим. В первый день начальник прислал ему коробку конфет, а коллеги болтали с ним о своих связях с его альма-матер, Индийским технологическим институтом в Мадрасе.
Но утром 20 января 2016 года кое-что изменилось. Руководитель группы Манодж встретил его с ухмылкой. За обедом коллега небрежно заметил: «Я не знал, что ты парень из резерва».
В индийской ИТ-индустрии «резерв» — почти ругательное слово. Оно относится к типу позитивных действий в Индии, которые предоставляют исторически ущемленным группам, таким как угнетенные касты, квоты в сфере образования и занятости с целью увеличения их представительства.
Манодж не говорил своим коллегам, что он далит, член наиболее угнетаемой группы в традиционной кастовой системе Индии. Мужчина понял, что комментарий коллеги, должно быть, относится к его недавнему посту в Facebook, в котором он скорбит о смерти Рохита Вемулы, 26-летнего студента-далита из Университета Хайдарабада, который покончил жизнь самоубийством в середине января после борьбы с кастовыми предрассудками в кампусе. В конце своего поста Манодж написал: «Судьба Вемулы может стать судьбой любого из нас».
Когда его коллега назвал его «парнем из резерва», это было не только потому, что Манодж поддерживал квоты для угнетенных каст, но и потому, что он сам оказался бенефициаром таких квот. После того дня всё изменилось.
Через несколько месяцев Манодж уволился из этой компании и сейчас работает в многонациональной технологической корпорации в Бенгалуру. Он попросил об анонимности для этой статьи, поскольку контракт с компанией запрещает ему общаться со СМИ.
Такая дискриминация — иногда неявная, а иногда прямая — широко распространена в индийской технологической индустрии, оцениваемой в 194 миллиарда долларов, по словам 35 специалистов, с которым Restofworld побеседовал для этой статьи. Многие из них не решались поделиться своими историями публично, опасаясь реакции на рабочем месте или негативного влияния на их будущую карьеру.
Тем не менее, идея дискриминации по кастовому признаку редко обсуждается в индийском технологическом секторе. «Она существует на более глубоком уровне» — говорит Дхрува, технический работник из низшей касты, который работает в крупной edtech-компании и также попросил анонимности для этой статьи. «Не нужно ничего говорить, но незначительные действия, интонация или даже язык тела выдают предвзятое отношение к неблагополучным кастам на рабочем месте».
В Индии касты традиционно связаны с профессиями; те, кто родился в определенной касте, выполняют определенную работу. Далиты, которые считались низшими на этой лестнице, были низведены до выполнения «грязной» работы, такой как уборка мусора вручную, и получили уничижительное название «неприкасаемые». После обретения Индией независимости в 1947 году правительство ввело систему резерва, чтобы дать далитам, и коренным общинам более широкий доступ к образованию и государственной службе. В начале 1990-х годов страна расширила систему резерва, включив в нее средние касты.
В результате возможности трудоустройства в государственных учреждениях для представителей доминирующих каст (или «общей категории», составляющих около 30% населения) сократились с 73% до 50%. «Это подтолкнуло представителей доминирующих каст делать карьеру в быстро растущей ИТ-индустрии, которая постепенно выходила из под контроля правительства», — говорит писатель Амандип Сандху. «Этот сектор все еще остается в значительной степени нерегулируемым».
Большинство ИТ-компаний в Индии находятся в частной собственности и не обязаны соблюдать государственную политику резерва. Это укрепило мнение, что вход в технологическую отрасль зависит исключительно от индивидуальных способностей и что такие факторы, как религия, пол и каста, не имеют значения. Учитывая тесные связи с американскими компаниями, IT-сектор обещал обеспечить равные условия для достижения успеха исключительно по заслугам.
Но в действительности технологии не сделали мир более плоским. Вместо этого в отрасли воспроизвелась кастовая иерархия. В одном из отчетов 2011 года о кастах в индийском IT-секторе делается вывод, «что касты не исчезают из индийского общества; скорее, они адаптируются к современным условиям».
На отрасль IT, в которой весной 2021 года было занято почти 4,5 миллиона человек, в 2020 году приходилось 8% ВВП Индии. «В Индии работа в IT-секторе означает, что можно подняться по экономической лестнице в течение жизни одного поколения, — говорит Мурали Шанмугавелан, научный сотрудник некоммерческой исследовательской организации Data and Society. «Поэтому соответствующее образование очень востребовано».
Не существует широко распространенных данных, отслеживающих разнообразие в индийской IT-индустрии, когда речь идет о касте или других идентификаторах.
На самом деле, именно случай в США, а не в Индии, недавно привлек внимание мировой общественности к этой проблеме. В июне 2020 года Калифорнийский департамент трудоустройства и жилья подал иск против американского технологического конгломерата Cisco, обвинив его в дискриминации индийского инженера-далита, указанного в иске как «Джон Доу», по причине его кастовой принадлежности. Инженер, иммигрировавший из Индии в США, утверждал, что двое его коллег из доминирующей касты, также иммигранты из Индии, домогались его. Осенью 2021 года дело было прекращено, а затем было вновь возобновилось на уровне штата, где продолжается до сих пор.
Но несмотря на то, что дело попало в заголовки газет в США, технологическая индустрия в Индии хранит молчание по поводу кастовой дискриминации. Анил Вагде — сотрудник Международного центра Амбедкара, американской организации, выступающей за демократию в индийском обществе, которая была допущена в качестве amicus curiae, или «советника суда», в деле Cisco. Он считает, что касты настолько прочно вошли в индийскую психику, что, если не происходит ничего кардинального, никто не обращает на это внимания.
Кроме того, «многие люди слепы к своим привилегиям» — говорит Кэрол Упадхья, профессор Национального института перспективных исследований в Бенгалуру.
Препятствия для исторически угнетенных каст на пути в технологическую индустрию начинаются с самого рождения. Доступ к качественному начальному образованию не одинаков для всех общин. Те, кто находится на вершине кастовой иерархии, в основном экономически более обеспечены и могут позволить себе англоязычные школы с лучшими преподавателями и оборудованием, в то время как многие более бедные люди учатся на региональных языках, говорит Раджеш Рамачандран, старший преподаватель Университета Монаш, Малайзия. Это означает, что многие дети из доминирующей касты получают преимущество.
Далит, получившая докторскую степень по инженерному делу, Джиоти Лавания и ее брат были выпускниками первого поколения в своей семье. «Никто в моей семье не мог помочь мне с базовой математикой или английским языком в школьные годы» — говорит она. Ее родители с трудом окончили среднюю школу. Это характерно для многих семей далитов, объясняет Прашант Тамбе, общественный деятель, основавший колледж информационных технологий и коммерции под названием Modern College в Нагпуре. «Многие из них грамотны лишь в первом поколении; у них нет помощи дома» — говорит Тамбе.
Столкнувшись с такими трудностями, многие далиты соглашаются на неинженерные специальности. «Бакалавр наук или бакалавр коммерции. [бакалавр коммерции] можно получить на их родном языке, в легкодоступном для них колледже» — говорит Тамбе. (Инженерные специальности в основном преподаются на английском языке).
Технологические колледжи часто создаются в городах, поэтому жителям деревень приходится преодолевать большие расстояния, чтобы добраться до них. Хотя большинство инженерных колледжей предлагают курсы с проживанием, они недоступны для студентов из более бедных слоев населения, не говоря уже о том, что технологический диплом стоит дороже — примерно в три раза дороже, чем, например, степень бакалавра.
Резервирование, которое означает, что школы или колледжи должны принимать определенное количество студентов из числа далитов каждый год, было разработано для обеспечения более широких возможностей на фоне такого неравенства. Но система не всегда работает так, как задумано.
Престижные Индийские технологические институты, или IIT, подпадают под установленную правительством квоту резервирования. Однако это не обязательно обеспечивает разнообразие в этих элитных учебных заведениях.
В декабре 2020 года в ответ на заявление о праве на информацию, поданное студенческой организацией Ambedkar Periyar Phule Study Circle, университет IIT Bombay сообщил, что 11 факультетов, включая четыре инженерных факультета, не приняли ни одного студента, принадлежащего к низшим кастам в период с 2015 по 2019 год. IIT Bombay не ответил на просьбу о комментарии.
Поступление в IIT рассматривается как билет в «лучшую» жизнь, поскольку эти колледжи входят в число лучших инженерных институтов мира и ежегодно привлекают лучших рекрутеров со всего мира. Но даже если студенты из числа далитов преодолевают трудности поступления, они часто сталкиваются с кастовыми предрассудками. 18 студентов-далитов в ведущих высших учебных заведениях Индии покончили жизнь самоубийством в период с 2007 по 2011 год, став жертвами дискриминации по кастовому признаку.
В 2021 году видеозапись, на которой доцент IIT Kharagpur словесно оскорбляет студентов из резерва в подготовительном классе, вызвала возмущение тем, как обращаются с меньшинствами в элитных учебных заведениях Индии.
Вагде, который был принят в Индийский институт менеджмента Калькутты в 1996 году, рассказал, что один профессор заподозрил, что его оригинальный вклад в ключевой проект не был его собственным. «Они не могли поверить, что кандидат из резерва может добиться успеха» — сказал он.
Когда студентам из менее привилегированных слоев населения удается преодолеть многочисленные препятствия в высшем образовании, они сталкиваются со следующим препятствием — получением работы.
«Поскольку индийские высшие касты составляют почти 67% выпускников инженерных и технологических вузов, неудивительно, что до 70% ИТ-работников являются представителями высших каст» — пишет Кэрол Упадхья в своей работе 2007 года «Занятость, исключение и «заслуги» в индийской ИТ-индустрии». Большинство известных компаний рассматривают только ведущие инженерные колледжи для набора на работу, а собеседования включают письменные тесты и групповые дискуссии на английском языке.
«Во время группового обсуждения меня попросили рассказать о демонетизации», — рассказывает Варун, который окончил университет в 2021 году и работает в небольшой фирме по разработке программного обеспечения в Гуруграме. «Я застыл на несколько минут, не в силах говорить». Варун, который попросил об анонимности, поскольку политика компании запрещает ему общаться со СМИ, учился в инженерном колледже в северном индийском штате Харьяна. Не то чтобы он не знал, что премьер-министр Нарендра Моди, пытаясь обуздать «черные деньги», запретил 86% банкнот в стране в ноябре 2016 года; однако он был более знаком с терминами на хинди, обозначающими демонетизацию — notebandi или vimudrikaran. «Если бы они попросили меня рассказать о нотбанди, я мог бы говорить часами», — сказал он.
После группового обсуждения проводятся личные беседы. Когда Тамбе, который позже основал Современный колледж, проводил собеседования, он «лично приглашал студентов из угнетенных каст прийти на встречу», — сказал он. «Почти 90% не приходят на собеседования, так как боятся, что их знания английского языка не соответствуют требованиям».
Для руководящих должностей полезными становятся сети выпускников и другие связи. Большинство менеджеров по найму — представители ведущих учебных заведений, и они склонны искать выпускников аналогичных ВУЗов, говорит Теможи Саундарараджан, исполнительный директор базирующейся в США организации по защите гражданских прав далитов Equality Labs. «Если вы где-то пересекались с ними в карьере, они доверяют вам больше».
В старых отраслях семейные узы, деревенские связи и кастовая принадлежность долгое время играли роль в трудоустройстве. IT-сектор утверждает, что вместо кумовства он ввел наем по заслугам. «Но если технологическая отрасль в основном ограничивается городскими, англоговорящими сотрудниками, то они внутри себя просто повторили старые формы кумовства» — говорит Шанмугавелан из Data and Society.
По словам Винода А.Дж., генерального секретаря Всеиндийского форума IT-разработчиков, большинство случаев найма в сфере технологий происходит по рекомендациям, «люди из одних и тех же сообществ поднимаются по карьерной лестнице».
Однако если ситуация меняется, и далит специально нанимает на работу далитов, это воспринимается по-разному. Чандру (который попросил об анонимности, поскольку его компания не уполномочила его общаться со СМИ), родившийся в семье далитов, занимает руководящую должность в одной из ведущих компаний по разработке программного обеспечения в Индии и решил нанять шесть человек для своего офиса в центральном городе Пуна. «Я получил рекомендации от людей, которым я доверяю, и нанял их, исходя из их способностей» — говорит специалист.
По словам Чандру, высшее руководство его фирмы было в ярости от того, что шесть человек, которых он нанял, были далитами. Через шесть месяцев, когда закончился испытательный срок, всех шестерых попросили уволиться. Rest of World обратился за ответом в компанию, о которой идет речь.
Даже в технологических компаниях, которые нанимают более разнообразный персонал, проявляется кастовое расслоение. «В то время как выпускники IIT и других ведущих учебных заведений получают лучшие рабочие места [в многонациональных корпорациях и более сложные технические должности в известных компаниях], выпускники колледжей второго и третьего уровня, как правило, занимают более низкие должности» — пишет Упадхья в своем исследовании. Например, несколько крупных индийских компаний, предоставляющих услуги программного обеспечения, предпочитают нанимать студентов из колледжей третьего уровня, а не из колледжей с высоким рейтингом. Как рассказал Упадхья один менеджер по персоналу, им нужны «парни, которые могут просто сидеть и писать код и не задавать вопросов».
Если принять во внимание вспомогательный персонал, говорит Тамбе, который в настоящее время проводит исследование многообразия для многонациональной технологической компании, вырисовывается иная картина. «Посчитайте водителей, уборщиков, домашний персонал и т.д.» — уточнил он, — «и число сотрудников из числа далитов и адиваси (зарегистрированных племен) увеличится».
Даже преодолев многочисленные препятствия в образовании и приеме на работу, получив должность в технологической компании, сотрудники из угнетенных каст все равно могут столкнуться с дискриминацией.
Хемант, сотрудник фармацевтической технологической компании, раньше работал в фирме по разработке программного обеспечения в Ченнаи, руководство которой состояло преимущественно из браминов — тех, кто находится на вершине кастовой иерархии. «Моя фамилия может сойти за фамилию тамильского брамина, поэтому я не знаю, сталкивался ли я с позитивной дискриминацией из-за этого в моей последней компании» — сказал он, говоря на условиях анонимности, поскольку его нынешняя компания все еще поддерживает деловые связи с его предыдущим работодателем. «Единственный раз, когда они узнали о моей касте, это когда мы ходили на командные обеды, и я ел невегетарианскую пищу». Многие общины доминирующих каст придерживаются вегетарианства. Хемант сказал, что его не подвергали остракизму из-за его выбора пищи, но он чувствовал, что с тех пор коллеги воспринимали его по-другому. «Я больше не был частью стаи» — сказал он. Его коллеги стали устраивать командные обеды без него.
В североиндийском городе Ноида Шилпа, также говорящая на условиях анонимности, работала в семейной технологической фирме в течение шести месяцев. В течение этого времени ее начальник отпускал непристойные комментарии и часто неловко приближался к ней. «Я бы обратилась в отдел кадров, но отделом руководил его родственник» — сказала она.
Шилпа считает, что сексуальные домогательства, которым она подвергалась, отчасти объясняются тем, что она принадлежит к угнетаемой касте. Женщины-далиты сталкиваются с двойным ударом дискриминации, поскольку они несут бремя как кастовых, так и гендерных предрассудков, говорит Саундарараджан. По последним данным Национального бюро регистрации преступлений Индии, каждый день в стране насилуют около 10 женщин из числа далитов, а число преступлений, о которых не сообщается, по оценкам, гораздо выше.
Шилпа уволилась с работы, не выдержав домогательств. «Я ушла из IT на два года, пока не набралась смелости вернуться» — говорит она.
Даже среди тех, кто избегает прямых притеснений, несколько профессионалов рассказали Rest of the world, что чувствуют, что их каста мешает их карьерному росту. «Я знаю, что не продвигаюсь в своей нынешней компании, потому что я – далит», — рассказал Рави (это не настоящее имя), работающий в технологической фирме в Хайдарабаде. «С первого дня я разместил изображение д-ра Амбедкара, и мои социальные сети открыты». Доктор Бхимрао Рамджи Амбедкар, один из основных авторов Конституции Индии, был далитом.
Оригинал: Restofworld
