Рост уровня депрессии и тревожности в богатых странах, таких как США, может быть результатом того, что наш мозг подсел на нейромедиатор, связанный с удовольствием
Автор: Анна Лембке
Один мой пациент, яркий и вдумчивый молодой человек в возрасте около 20 лет, пришел ко мне на прием по поводу изнурительной тревоги и депрессии. Он бросил колледж и жил с родителями. Парень даже смутно подумывал о самоубийстве. Он также играл в видеоигры почти каждый день и до поздней ночи.
Двадцать лет назад я бы первым делом прописала такому пациенту антидепрессант. Сегодня я рекомендовала нечто совершенно иное: дофаминовое голодание. Я предложила ему воздержаться от всех экранов, включая видеоигры, на один месяц.
За свою карьеру психиатра я вижу все больше и больше пациентов, страдающих от депрессии и тревоги, в том числе здоровых молодых людей с любящими семьями, элитным образованием и относительным достатком. Их проблема не в травме, социальной неустроенности или бедности. Дело в избытке дофамина, химического вещества, вырабатываемого в мозге, которое функционирует как нейротрансмиттер, связанный с чувством удовольствия и вознаграждения.
Когда мы делаем что-то, что нам нравится, например, играем в видеоигры, как в случае моего пациента, мозг выделяет немного дофамина, и мы чувствуем себя хорошо. Но одно из самых важных открытий в области неврологии за последние 75 лет заключается в том, что удовольствие и боль обрабатываются в одних и тех же участках мозга и что мозг изо всех сил старается поддерживать их баланс. Если баланс отклоняется в одну сторону, он изо всех сил пытается восстановить равновесие, которое неврологи называют гомеостазом, отклоняясь в другую сторону.
Как только происходит выброс дофамина, мозг адаптируется к нему, уменьшая стимуляцию дофаминовых рецепторов. Это заставляет мозг выравниваться, склоняясь в сторону боли, вот почему за удовольствием обычно следует чувство, похожее на похмелье. Если мы выждем достаточно долго, это чувство уйдёт, и баланс восстановится. Но существует естественная тяга противодействовать этому, возвращаясь к источнику удовольствия за очередной дозой.
Если мы будем продолжать в том же духе каждый день в течение нескольких часов, недель или месяцев, у мозга изменится установка на получение удовольствия. Теперь нам нужно продолжать играть в игры, но не для того, чтобы испытывать удовольствие, а просто для того, чтобы чувствовать себя нормально. Как только мы прекращаем играть, мы испытываем универсальные симптомы отмены любого вещества, вызывающего зависимость: беспокойство, раздражительность, бессонницу, дисфорию и мысленную озабоченность употреблением, иначе называемую тягой.
Наш мозг выработал этот отточенный баланс в течение миллионов лет, когда удовольствия были скудны, а опасности присутствовали постоянно. Проблема сегодня заключается в том, что мы больше не живем в том мире. Вместо этого мы живем в мире непреодолимого изобилия. Количество, разнообразие и сила воздействия наркотиков и поведения, вызывающих сильную зависимость, никогда не были столь велики. Помимо веществ, вызывающих привыкание, таких как сахар и опиоиды, появился целый класс электронных зависимостей, которых не существовало еще 20 лет назад: смс, твиттер, интернет-серфинг, онлайн-покупки и азартные игры. Эти цифровые продукты разработаны так, чтобы вызывать привыкание, они используют мигающие огоньки, праздничные звуки и «лайки», обещая все большее дофаминовое вознаграждение всего за один клик.
Однако, несмотря на расширенный доступ ко всем этим наркотикам, дающим хорошее самочувствие, мы несчастны как никогда раньше. Уровень депрессии, тревожности, боли и самоубийств растет во всем мире, особенно в богатых странах. По данным Всемирного отчета о счастье, в котором 156 стран ранжируются по тому, насколько счастливыми считают себя их граждане, американцы в 2018 году они были менее счастливы, чем в 2008. В других богатых странах, включая Бельгию, Канаду, Данию, Францию, Японию, Новую Зеландию и Италию, наблюдалось аналогичное снижение показателей оценки счастья. Исследование «Глобальное бремя болезней» показало, что количество новых случаев депрессии во всем мире увеличилось на 50% в период с 1990 по 2017 год, причем наибольший рост наблюдался в регионах с самым высоким уровнем доходов, особенно в Северной Америке.
Трудно увидеть причину и следствие, когда мы гонимся за дофамином. Только после того, как мы сделаем перерыв в употреблении наркотика, мы можем увидеть истинное влияние его потребления на нашу жизнь. Именно поэтому я попросила своего пациента отказаться от видеоигр на месяц — достаточное время, чтобы его мозг восстановил баланс дофамина. Это было нелегко, но его мотивировала контринтуитивная идея о том, что воздержание от того, что заставляет его чувствовать себя хорошо в краткосрочной перспективе, на самом деле может улучшить его самочувствие в перспективе долгосрочной.
К его удивлению, он действительно почувствовал себя лучше, чем в последние годы — меньше тревоги и депрессии. Он даже смог вернуться к видеоиграм без негативных последствий, строго ограничив время игры не более чем двумя днями в неделю по два часа в день. Таким образом, он оставлял достаточно времени между играми, чтобы баланс дофамина в мозге восстановился.
Он избегал видеоигр, которые были слишком затягивающими, тех, в которые он не мог перестать играть, как только начинал. Он выделил один ноутбук для игр, а другой — для школы, чтобы физически разделить игры и работу. Наконец, он обязался играть только с друзьями и никогда с незнакомцами, чтобы игры укрепляли его социальные связи. Человеческие связи сами по себе являются мощным и адаптивным источником дофамина.
Не все играют в видеоигры, но почти у каждого из нас есть свой цифровой наркотик, и он, скорее всего, связан с использованием смартфона — эквивалента иглы для подкожных инъекций для поколения, живущего по проводам. Сократить использование телефона, как известно, нелегко, потому что поначалу это приводит к тому, что баланс удовольствия и боли в мозге смещается в сторону боли, заставляя нас чувствовать себя беспокойными и раздражительными. Но если мы сможем продержаться достаточно долго, преимущества более здорового дофаминового баланса того стоят. Наш разум меньше будет занят жаждой, мы сможем больше присутствовать в настоящем моменте, а маленькие неожиданные радости жизни снова станут приносить удовлетворение.
Доктор Лембке — психиатр и профессор Стэнфордского университета. Это эссе взято из ее новой книги «Дофаминовая нация: Поиск баланса в эпоху изобилия» (издательство Dutton).
Оригинал: WSJ