Когда-то людей объединяло убеждение, что никогда, никогда нельзя показывать пальцем на радугу.
Автор: Кенси Куперрайдер
Когда в небе над Тугу, общиной в горах за пределами Джакарты, появилась радуга, Роберт Блюст сделал то, что было естественным для него: он указал на нее. Шел 1980 год, и Блюст, тогда профессор Лейденского университета в Нидерландах, ждал обеда с группой учителей из разных уголков Индонезии. Один из учителей, увидев жест Блюста, вежливо сообщил ему, что на Суматре показывать на радугу считается запретным. Другой ответил, что то же самое происходит и там, откуда он родом, в другой части архипелага. Оба в детстве узнали, что если нарушить запрет, то палец станет изогнутым, как радуга.
Инцидент не повлиял на палец Блюста, но согнул дугу его карьеры. Он наткнулся на головоломку, которая будет занимать его на протяжении следующих сорока лет.
Когда Блюст вернулся в Нидерланды, он все еще думал об этом инциденте. «Что-то в этом опыте осталось в моей памяти» — писал специалист позже. Он начал прочесывать этнографию в поисках традиционных верований о радуге. Первый намек на то, что Блюст нащупал нечто большее, нечто действительно поразительное, был получен из сообщения о запрете указывать на радугу в Индии. «Шок не заставил себя долго ждать», — написал он. Из сообщения следовало, что «табу на радугу» — так он стал называть это явление — не ограничивается Юго-Восточной Азией.
Бласт начал расширять сеть. Он разослал анкеты коллегам и миссионерским станциям по всему миру, расспрашивая о радуге и связанных с ней табу. Вскоре он собрал доказательства существования запрета на радугу в той или иной форме в 124 культурах. Запрет обнаружился в Северной Америке, у атсугеви Северной Калифорнии и лакота северных равнин; в отдаленных частях Австралии и на изолированных островах Меланезии; у народов ньябва Берега Слоновой Кости и кайва Бразилии. В свое время она существовала и в Европе: один из братьев Гримм рассказывал об этом в своей книге о немецкой мифологии. Согласно поискам Блюста, поверье встречалось не во всех культурах, но оно присутствовало во всем мире, во всех населенных регионах.
Это табу не ограничивалось лишь смутным представлением о том, что указывать на радугу — плохо. Блюст обнаружил, что часто табу сопровождалось конкретными идеями о том, что произойдет, если вы нарушите табу, причем эти идеи варьировались от культуры к культуре. Чаще страдал от последствий палец: он мог согнуться или перестать работать, отвалиться, засохнуть, сгнить, опухнуть, на нем могли появиться бородавки, язвы или личинки. Реже — как, например, в некоторых районах Новой Гвинеи и Австралии — последствия могли постигнуть вашу мать. В большинстве случаев запрещалось именно указывать указательным пальцем. Привлекать внимание к радуге с помощью головы, губ, носа или языка, а также путем формирования руки в менее «острую» форму, например, в кулак, считалось нормальным. Последняя повторяющаяся идея заключалась в том, что если вы случайно укажете на радугу, есть средства защиты. Вы можете намочить пальцы, или положить их в полость тела, например, в рот, анус или пупок, или, согласно яванской версии табу, окунуть их в кучу буйволиного навоза.
Бласт, ныне профессор лингвистики в Гавайском университете в Маноа, впервые написал о своих выводах о радужном табу в 1998 году, но у него возникли проблемы с их публикацией, возможно, из-за снижения академического интереса к подобным идеям. Несколько лет назад я наткнулся на краткую ссылку на его рукопись. Я незамедлительно написал Блюсту, попросил показать статью и призвал его опубликовать результаты исследования. Статья была опубликована в начале этого года в академическом журнале Anthropos.
Все исследователи, с которыми я говорил о выводах Блюста, считают это явление поразительным. Хелена Митон, когнитивный антрополог, изучавшая другие неожиданно широко распространенные идеи, ранее не слышала об этом табу. «Это действительно интригующий случай» — говорит она.
Что могло послужить причиной этого странного убеждения? Блюст предлагает два ключевых фактора. Первый заключается в том, что традиционно радуга считалась священной, проявлением другого мира. Он пишет, что, соответственно, её «встречали с той смесью страха, благоговения и почтения, которая обычно присуща духовным вещам». Второй фактор заключается в том, что указующие персты широко рассматриваются как агрессивные; путеводители часто советуют путешественникам избегать их.
Соедините эти два ингредиента, и вы получите идею о том, что нельзя вести себя агрессивно по отношению к священному существу или предмету. Джамшид Техрани, профессор антропологии Даремского университета, считает это двухкомпонентное объяснение убедительным. В его поддержку он отмечает, что в мировом фольклоре встречаются и другие табу, связанные с наведением порчи. Он также подробно описывает причины, по которым радуга может восприниматься как сверхъестественное явление. Она эфемерна. К ней нельзя подойти близко. По его словам, она бросает вызов нашим интуитивным представлениям о физике. «Кажется, что она физически присутствует и отсутствует одновременно».
Терани описывает радужное табу как отличный пример «культурного аттрактора». Этот термин относится к частицам культуры — табу, мифам, суевериям, ритуалам, — которые становятся популярными, потому что они привлекают человеческую психологию. Такие идеи не обязательно возникают полностью сформированными и мгновенно привлекательными. Скорее, передаваясь от соседа к соседу и от поколения к поколению, они видоизменяются. «Благодаря общению люди могут оттачивать свои убеждения до наиболее убедительных форм» — говорит Манвир Сингх, антрополог.
Некоторые идеи, отточенные таким образом, оказываются настолько привлекательными, что распространяются через культурные границы и сохраняются на протяжении веков. Некоторые народные сказки — например, «Красная шапочка» — распространены на обширных географических территориях. Но лишь немногие культурные идеи, такие как мифы о наводнениях или медицинская практика кровопускания, похоже, имеют действительно глобальный охват. Табу на радугу — одно из наиболее задокументированных и, безусловно, одно из самых специфических.
Помимо факторов, которые предлагает Блюст, другие особенности табу на радугу могут сделать его особенно успешным. Например, люди склонны хранить информацию об угрозе — например, пальцу или матери. Слухи об опасности тоже быстро распространяются. Вещи, которые вызывают отвращение, также кажутся особенно успешными, что может объяснить наличие бородавок, личинок и навоза в некоторых версиях табу.
Эти психологические объяснения могут быть точными, но они мало что говорят нам о реальной истории этого поверья. Было ли оно придумано снова и снова в далеких друг от друга обществах? Распространилось ли оно в какой-то момент по всему миру, как городская легенда? Может быть, это пережиток какой-то древней панчеловеческой культуры, сохранившийся в одних местах, но утраченный в других?
«Вопросы происхождения очень сложны» — предостерегает Митон. Тем более это касается верований, которые не имеют материальной формы и поэтому не могут быть датированы, добавляет она. Всемирное присутствие радужного табу может быть обусловлено каким-то сочетанием независимого развития, вирусного распространения и сохранения на протяжении тысячелетий. Блюст предполагает, что его истоки могут лежать в палеолите, но также отмечает, что оно, вероятно, неоднократно терялось и изобреталось заново.
Вполне вероятно, что в какой-то момент в глубине нашей истории радужное табу было всеобщим убеждением или, по крайней мере, почти всеобщим. Как обстоит дело сегодня? Исследования Блюста проводились в основном в 1980-х годах, а некоторые из его источников восходят к 1800-м годам. Исчезло ли это убеждение за прошедшее время?
Нет — по крайней мере, не полностью. Оно по-прежнему известно в Юго-Восточной Азии, где Блюст впервые узнал о нем. Ник Энфилд, лингвистический антрополог из Сиднейского университета, ранее наблюдал это табу во время полевых исследований в Лаосе. Когда я обратился к нему за подробностями по электронной почте, он расспросил пожилого человека во Вьентьяне, который сказал ему, что о табу до сих пор говорят «старики». Но, отмечает Энфилд, похоже, что это не воспринимается очень серьезно, и, возможно, это скорее то, чем пугают детей.
Пракайван Ваджрабхайя, лингвист и исследователь из Бангкока, которая изучала жесты для своей докторской диссертации, рассказала мне, что одна из версий этой идеи до сих пор циркулирует в Таиланде как суеверие. Она лишь смутно помнит, что сама слышала об этом, но показала мне упоминания об этом на тайских сайтах и в социальных сетях. «Об этом много говорят. Это забавная вещь, о которой можно поговорить». Однако она отмечает, что большинство обсуждений в Интернете сосредоточено на том, почему тайские родители рассказывают своим детям такие нелепые вещи.
Любопытное поверье — когда-то повсеместное, возможно, даже универсальное — возможно, исчезает. Тем не менее, многие составляющие этой веры очень даже живы. Радуга по-прежнему обладает неоспоримым блеском, и побуждение указывать на нее, вероятно, никуда не исчезнет. Ваджрабхайя назвал этот жест естественной реакцией человека. «Это очень фундаментальная реакция на что-то необычное» — говорит она.
Оригинал: Atlas of obscura
