У Кристофера Плата нет времени и терпения сталкиваться с неудачными свиданиями. 30-летний студент-медик годами хотел встретить Того Самого — сначала он искал свою любовь на Grindr, затем на Compatible Partners (дополнение сервиса eHarmony для гомосексуалов), а совсем недавно пробовал Bumble, и все еще не нашел человека, с которым бы возникла реальная связь. «Мне действительно было очень трудно» — говорит он. Поэтому в декабре на вечеринке музыкального фестиваля Day For Night в Хьюстоне, он остановился у бокса сбора ДНК, сделал мазок и отдал пару тысяч собственных клеток во имя любви.
Бокс принадлежал Pheramor, стартапу, создавшему онлайн-приложение для знакомств. Создатели приложения утверждают, что совместимость по ДНК — волшебный ингредиент в поиске пары. В марте компания начала работать в Хьюстоне и планирует открыть филиалы в других городах США. Приложение можно скачать на iOS и Android — это такая смесь функционала 23andMe и Tinder для моногамных людей.
Естественно, в ДНК не заложена вся «сексуальная химия». Так что в дополнение к 11 «генам привлекательности», которые Pheramor использует для вычисления биологической совместимости, компания призывает присоединить профиль приложения ко всем социальным сетям, чтобы собрать данные о личности и чертах характера.
За $19.99 (плюс $10 — ежемесячная плата за пользование), Pheramor доставит вам набор для самостоятельного сбора ДНК — то есть, для мазка, который вы потом отправите на секвенирование. Данные ДНК соединят с чертами характера, выявленными по информации в соцсетях. После приложение покажет подходящих партнеров — на генетическом и социальном уровне — в выбранном регионе. Чтобы вы выбирали внимательно, а не бездумно, каждое «совпадение» будет выглядеть как размытая фотография с рейтингом совместимости от 0 до 100.
Для 40 миллионов американцев, жаждущих найти любовь онлайн, это, конечно, великолепная перспектива. Но наука «генетической привлекательности» слишком зыбка, чтобы быть фундаментом романтических отношений — и о коммерческом интересе компании тоже забывать не стоит. Конечно, концепция звучит солиднее, чем весьма размытая поведенческая психология, на которой базируется большинство остальных приложений для знакомств — биология, в конце концов, точная наука! Но эксперты утверждают: это приложение — скорее стильный способ использовать человеческую страсть все рационализировать. Любовь — это не только ваши гены.
Влечение и симпатию рассчитать сложно. Они зависят от социоэкономических факторов, культурных, политических и религиозных убеждений, опыта предыдущих отношений с родителями, братьями, сестрами. Есть ли в этом уравнении чисто биологическая неизвестная?
Pheramor — и некоторые биологи — говорят, что да. Они утверждают: все сводится к феромонам. На сайте компания объясняет: людей привлекают люди с ДНК, максимально отличающейся от их ДНК. «Разные виды «чувствуют» разницу между своей ДНК и ДНК потенциального партнера по запаху его или ее феромонов», — говорится в научной секции сайта.
История, конечно, замечательная. «Но в действительности нет никаких научных доказательств существования феромонов», — говорит Ричард Доти, изучающий чувства запаха и вкуса в Университете Пенсильвании. Мы чувствуем запах бактерий на чужом теле, замечает он, а вкусовые и обонятельные предпочтения часто зависят от культурного бэкграунда — и ученые об этом знают. «Тезис о том, что эти магические «феромонные» гены, ассоциирующиеся с привлекательностью, управляют нашим влечением к людям — абсолютная чепуха. Если бы человеческие феромоны работали так же, как у других млекопитающих, нью-йоркское метро бы погрязло в бесконечных драках людей, обнюхивающих друг друга».
В 2015 году в обзоре научной литературы о феромонах, опубликованном в журнале Proceedings of the Royal Society B Оксфордского университета зоолог Тристрам Уайят пришел к тому же выводу. «Феромоны действительно захватили воображение общественности — особенно в связке с сексом и сексуальным желанием, — говорит он. — Но на самом деле, пока мы не нашли и не идентифицировали химически ни одного человеческого феромона».
Так если их не существует — как ветер человеческих феромонов вообще пришел в общество? Из-за пары популярных исследований, на которые Pheramor как раз и ссылается. Самый популярный из них — «Эксперимент с потными футболками» (Sweaty T-Shirt Experiments). Швейцарский эволюционный биолог Клаус Ведекинд в середине 90-ых пригласил небольшое количество студентов с небритыми подмышками на эксперимент. Они носили хлопковые футболки пару дней подряд, а потом отдавали их другим студентам; те их нюхали и оценивали интенсивность и, скажем так, приятность запаха. В конце эксперимента выяснилось, что женщины, не пьющие противозачаточные препараты, склонны выбирать футболки мужчин, чье ДНК в области шестой хромосомы (область «главного комплекса гистосовместимости», ГКГ) максимально отличалось от их.
Белки ГКГ помогают иммунной системе распознавать вторжения — и идея связки этих генов и сексуального влечения появилась в 1976 году. Ученые фонда Memorial Sloan Kettering выяснили: самцы мышей предпочитают самок с наиболее непохожими генами в ГКГ. Исследователи предположили, что «непохожесть» мыши определяют с помощью запаха. Потому в эксперименте с футболками тоже сделали такой вывод: люди «выбирают» людей с максимально непохожими генами в ГКГ тоже с помощью запаха — даже если это происходит бессознательно.
Именно эти 11 генов Pheramor сравнивает в ДНК разных пар. Когда автор статьи на Wired, которую мы переводим, спросил СЕО стартапа Асму Мирза, с какими именно феромонами связаны эти гены, она замялась. «На самом деле, феромоны мы не учитываем, — это и пугает людей, — сказала она. — Я химик, и могу сказать вам, что феромоны — это такой большой черный ящик. Мы знаем, что они существуют, и что эти 11 генов как-то с ними связаны, но не знаем, как. Поэтому и просим мазок изо рта, а не из подмышек».
Справедливости ради стоит заметить: серии несвязанных исследований, опубликованные в середине 2000-ых доказывали, что женщины действительно могут фиксировать отличные от их генотипы в ГКГ по разным запахам. Однако, ученые не знают, как именно. А из-за стоимости исследований, никто не сканировал целые геномы только чтобы посмотреть, действительно ли «максимальная противоположность» есть только в этой маленькой области этой маленькой хромосомы. Так что сейчас ГКГ — главный «свидетель» генетической совместимости.
Но эксперты вроде Уайят говорят, что наука о генетической совместимости, основывающаяся на отличиях в генах иммунной системы как была, так и остается чисто теоретической. Он ссылается на проект International HapMap, в котором собраны генетические вариации тысяч людей по всему миру — в том числе супружеских пар. Когда две разные исследовательские группы изучали разницу в ГКГ у пар, одна нашла разницу, а вторая — нет. «Все было бы гораздо определеннее, если бы это правда был главный способ для поиска партнера у людей», — говорит Уайят.
Наука туманна — но несмотря на это люди ищут хоть что-нибудь, что помогло бы им в мире цифровых приложений для свиданий. У Pheramor сейчас 3000 пользователей в Хьюстоне — и компания планирует «поехать» в Остин в апреле, и в Бостон — в конце этого года. Да, некоторых привлекает ДНК-совместимость, — но многие устанавливают приложение, потому что им не нужно отвечать на миллион вопросов только чтобы создать общий профиль. Технология Pheramor конструирует его автоматически, основываясь на данных о лайках, постах и хэштегах из соцсетей Facebook, Instagram и Twitter. Автоматизация даже помогает выбрать самые клевые сэлфи.
Профиль можно редактировать вручную, если алгоритм подтянул какую-то неактуальную информацию, — как это сделала Мирза. «Когда я синхронизировала профиль, моим любимым фильмом оказался Big Fat Liars, о котором я писала еще когда училась в школе, — говорит она. — Довольно неловко получилось. Там было много вещей, которые я давно удалила». В общем, идея в том, что цифровой отпечаток в ваших соцсетях говорит о характере больше, чем любые тесты.
И Pheramor намерен собирать больше данных. Всего через несколько месяцев компания введет новую функцию, Second Date. Ее механизм будет отслеживать местоположение пользователей и узнавать, встречались ли они со своими «совпадениями». Потом приложение спросит, как прошло свидание, — если обе стороны отзовутся положительно, алгоритм предложит встретиться еще раз. Кроме того, Pheramor узнает, понравился ли вам человек, и будет предлагать профили похожих пользователей. «Мы пытаемся использовать социологические данные, чтобы улучшить пользовательский опыт», — говорит Мирза.
В этой части — мхатовская пауза. Социолог цифровых технологий из Дартмута предупреждает, что приложения вроде Tinder и, возможно, Pheramor пользуются тем, что люди не могут видеть или «чувствовать» свои данные — поэтому запросто отдают их кому угодно. «Вопрос приватности в том, что собранные поведенческие данные можно продавать — говорит он. — Тесты с исследованиями личности и данные социальных сетей в этом плане — одно и то же».
Политика конфиденциальности Pheramor предусматривает право продавать пользовательскую информацию третьим лицам — Мирза говорит, что это для законной защиты стартапа. Единственная организация, которой они продают данные, — это огромный регистр для исследований рака. Дело в том, что иммунные гены, ответственные за «взаимное влечение», определяют еще и другой фактор: может ли человек быть донором стволовых клеток для людей, болеющих лейкемией, лимфомой или серповидно-клеточной анемией. Pheramor, конечно, спрашивает у пользователей согласие на использование их данных в регистре. «Что может быть круче, чем лечить разбитое сердце и бороться с раком одновременно?» — задаётся она вопросом.
Оригинал: Wired
