Как корейская поп-музыка стала инструментом пропаганды

Автор: Лукас Окли

Корейская демилитаризованная зона — участок нейтральной территории между Северной и Южной Кореей — протяженностью 155 миль и шириной в два с половиной мили. Он завален противопехотными минами, колючей проволокой и считается одной из самых укрепленных территорий в мире. К удивлению, многих, кто окажется здесь, южнокорейская сторона также может похвастаться 11 площадками громкоговорителей, размещенными в скрытых местах вдоль своей половины полосы.

До недавнего времени эти громкоговорители транслировали новости о борьбе с Пхеньяном и сообщения о погоде до трех раз в день вместе с необычным инструментом пропаганды: корейская поп-музыка или k-pop. Но утром 24 апреля, впервые за последние три года, эти громкоговорители замолчали. В преддверии исторической встречи между Верховным лидером Северной Кореи Ким Чен Ыном и президентом Южной Кореи Муном Джэином, это решение ознаменовало заметную деэскалацию напряженности между двумя государствами.

Хотя внутри страны корейская поп-музыка является броским ответом на западных аналог, на границе K-pop выполнял совсем другую функцию. Громкая и намеренно позитивная музыка вызывала раздражение северокорейских солдат, в то же время транслируя им то, что Министерство обороны Юга называло «счастливой жизнью южнокорейцев», в попытке заманить перебежчиков на другую сторону. Север использовал свои громкоговорители для критики Сеула и «развращенного капиталистического» существования его жителей, а Юг стал полагаться на все более музыкальный выбор. В 2015 году, после перестрелки на границе, Ким Чен Ын даже приказал северокорейским солдатам подготовиться к нападению на громкоговорители Южной Кореи, если они не прекратят пропаганду в эфире.

«У северокорейских солдат на линии фронта нет другого выбора, кроме как слушать K-pop из громкоговорителей Южной Кореи», — говорит д-р Янг Лум Джин, профессор Университета штата Техас в Рио-Гранд-Валли, который изучает пропагандистское влияние музыки, транслируемой в демилитаризованной зоне. «Обе страны говорят на одном языке, поэтому северокорейские солдаты не могут не понимать посылы песен».

Они также не могут укрыться от них. Исследования, проведенные Би-би-си, показывают, что громкоговорители можно слышать на расстоянии до 6 миль на северокорейской территории, причем многие перебежчики свидетельствуют, что их единственное знание о Юге происходит из этих передач. Северокорейские солдаты научились зарабатывать на этом, и активно записывают музыку на USB-флеш накопители, а затем контрабандно продают внутри страны. Южнокорейские активисты, со своей стороны, запустили воздушные шары и дроны, снабженные флеш-накопителями с записями K-pop, среди других материалов, в небо, в надежде открыть Северу глаза на то, на что похожа внешняя жизнь.

31 марта Южная Корея направила делегацию из 160 артистов, включая несколько звезд K-pop, для проведения различных концертов в Северной Корее в рамках продолжающегося взаимного культурного обмена между государствами. Первый концерт под названием «Весна идёт» состоялся 1 апреля в Большом театре Восточного Пхеньяна, который посетил сам Ким Чен Ын. Будучи первым северокорейским лидером, который когда-либо присутствовал на южнокорейском концерте K-pop, Ким стал свидетелем восторга, вызванного выступлением. Сообщения северокорейского государственного агентства новостей KCNA утверждают, что лидер был «глубоко тронут» увиденным. Он, как сообщается, даже решил «скорректировать свой график», чтобы встретиться с членами группы Red Velvet, единственной женской группы K-pop на мероприятии.

И кто может его винить? Судя по его популярности за рубежом, K-pop имеет довольно универсальную популярность, даже среди солдат, вынужденных ежедневно его слушать. «Невозможно сделать глубокие выводы, но это, безусловно, кажется эффективным», — сказал д-р Янг. «Один северокорейский солдат, который бежал через границу в Южную Корею в декабре 2017 года сказал, что ему нравится музыка K-pop». Эта история о влюбленности в K-pop была опубликована в южнокорейской газете Dong-a Ilbo, в которой утверждалось, что, восстанавливаясь после ран, полученных во время его побега, солдат проснулся в больнице и попросил включить ему поп-музыку.

По словам профессора Рольда Малянкея, директора Корейского института в Австралийском национальном университете, есть причина, по которой K-pop стал музыкальным экспортом Южной Кореи. «Песни K-pop звучат оптимистично и сильно, и лирика выбранных песен изображает образ сильно унифицированного южнокорейского образа жизни» — рассказал он The Outline.

Профессор Малянкей придерживается более прагматичного взгляда на историю с беглым солдатом. «Скорее всего, он просто увлёкся кумирами K-pop, — говорит он. Такие клипы как «Ice Cream Cake» и «Russian Roulette», показывают участников группы, одетых в яркие костюмы, выполняющих сложные танцевальные движения в унисон. «К-поп — довольно мощное средство пропаганды» — продолжает Маланкей. «Он изображает Южную Корею как гиперсовременную, богатую страну, исключительно населенную страстными и привлекательными людьми».

Важной частью этого уравнения является дружественный посыл K-pop. «[K-pop] не несёт (открыто) политических или религиозных месседжей, не содержит пропаганды секса, наркотиков или агрессивного поведения. Именно это делает его долгожданной альтернативой тому, что есть на Севере» — говорит Маланкей.

Для гражданина КНДР, не имеющего других знаний о Южной Корее, мир, представленный K-pop, кажется таким, где не существует социальных пороков, таких как секс и наркотики. Это, конечно, ложь. «Эта мужыка безусловно значима для значительной части корейского общества, но она не является отображением корейского общества в целом» — говорит Маланкей. «Лирика не отражает социально-политических проблем людей. «К-pop» представляет собой простой образ».

По правде говоря, этот образ частично связан с правилами строгой цензуры в Корее. Государственные органы, такие как Министерство по вопросам гендерного равенства и семьи, имеют право подвергать цензуре любую музыку, которую они считают слишком «политичной». Общественная телекомпания KBS даже запретила песню из последнего альбома суперзвезды K-pop Psy из-за провокативного содержания текстов.

Несмотря на недавние скандалы из-за так называемых «рабских контрактов», применяемых некоторыми управленческими агентствами, кумиры K-pop по-прежнему считаются примерами в Корее и часто вынуждены демонстрировать совершенство во всех аспектах своей жизни. В прошлом году T.O.P, член бойзбенда BigBang, написал публичное письмо с извинениями после того, как его тест продемонстрировал положительный результат на марихуану во время прохождения военной службы. Ограничительные положения в контрактах многих исполнителей даже не позволяют им заниматься такими вещами как секс и знакомства. «Идолы идеальны для всех девственниц и одиноких молодых людей, и это позволяет их поклонникам бесконечно мечтать о романтической случайной встрече» — говорит профессор Маланкей.

Объединенная в своей вере в значение K-pop, Южная Корея сделала этот жанр официальным приоритетом еще в 1998 году, когда было сформировано Министерство культуры и туризма. Агентство содержало целый отдел, посвященный исключительно жанру, с целью укрепления индустрии поп-музыки в стране.

Известно, что корейское правительство ещё с 2005 года оказывает финансовую поддержку индустрии K-pop, в том числе путём создания фонда в размере 1 миллиарда долларов, чтобы помочь поддержать отрасль. Похоже, что это была достойная инвестиция. По данным агентства Creative Content Agency, билеты на концерты K-pop, потоковое вещание и продажи товаров в 2016 году составили рекордные 4,7 млрд долларов. Кит Ховард, профессор музыки в SOAS, Лондонский университет, утверждает, что в Южной Корее наблюдается прибыль примерно 5 долларов за каждый вложенный 1, потраченный на K-pop. «Поп-пюре отлично продаётся» — говорит он.

 

В дополнение к тому, чтобы быть прибыльным, музыка также является средством повышения престижа Южной Кореи на мировой арене. «K-pop сознательно создан, чтобы обратиться к глобальной аудитории» — говорит профессор Ли – «я не думаю, что легко сформировать восприятие аутсайдера, но справедливо сказать, что южнокорейские политики и бюрократы сделали из K-pop «мягкую силу» Южной Кореи, дабы показать, насколько современна и развита страна ».

В то время как K-pop успешно добивается западных денег, профессор Ховард надеется, что музыка также сможет сформировать и свое мнение. «Как пропаганда — положительного рода — да, это эффективно. Во всём мире во многих университетах наблюдается значительное увеличение числа студентов, изучающих Корею». По состоянию на октябрь 2017 года 12 000 000 иностранных студентов, как говорят, учатся в Южной Корее, что на 40 процентов больше, чем в 2007 году.

А что насчёт отношений Северной и Южной Кореи? Похоже, что K-pop сыграл определённую роль в сближении стран. Согласно статье в NK News министр культуры Южной Кореи До Чон Хван считает, что K-pop имеет «значительное культурное влияние» на граждан КНДР. На концерте «Весна идёт» Ким Чен Ын, как сообщается, заявил исполнителям с Юга, что две страны «должны часто проводить друг у друга культурные и художественные представления».

 

Представитель южнокорейского министерства обороны Чой Хой-Хюн недавно заявил, что он надеется, что выключение громкоговорителей «заставит обе Кореи прекратить взаимную критику и пропаганду друг против друга, а также внести свой вклад в созидание мира и новое начало». С ядерным арсеналом Северной Кореи, который все еще демонстрируется в качестве потенциального козыря Ким Чен Ына, судьбу этого «нового начала» еще предстоит выяснить. Но, учитывая необычный новый вкус северокорейского лидера к K-pop, эта следующая глава в отношениях стран вполне может быть озвучена яркими певицами из Red Velvet.

Оригинал: The Outline

Похожие Записи

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Последние <span>истории</span>

Поиск описаний функциональности, введя ключевое слово и нажмите enter, чтобы начать поиск.