Автор: Джозеф Гренни
23 года назад один из моих сотрудников — назовём его Дейл — попросил о личной встрече. Дейл был серьёзным и начитанным парнем с крепкими убеждениями, хорошо работал. Он редко общался с коллегами, но безупречно исполнял свои обязанности и был опытным специалистом в своей работе.
После того как я закрыл дверь нашей комнаты для совещаний, он перешёл прямо к делу: «Джозеф, я хотел бы поделиться с вами своей точкой зрения».
Я ожидал другого разговора. Но согласно правилам нашего рабочего этикета, деваться было некуда. «Пожалуйста, продолжайте» — осторожно ответил я.
«Джозеф, вы высокомерны и с вами трудно работать. Вы настроены на то, чтобы отклонять мою критику и других сотрудников. Из-за этого я не могу работать редактором». После этого он замолчал и спокойно посмотрел на меня.
За секунду я пережил целую бурю эмоций, почувствовав одновременно обиду, гнев, стыд. В голове сразу возникла картина всех недостатков Дейла — как будто я готовил материалы для агрессивного прокурора. Я начал фантазировать о том как уволю его, грудь сжало, однако несмотря ни на что я пытался выглядеть хладнокровным. Логика заключалась в том, что демонстрация эмоций будет воспринята как слабость.
Подавляющее большинство плохих решений в моей жизни были импульсивны. Это были не ошибки логики или анализа. Их можно было бы избежать, если бы я в тот момент мог управлять своими негативными эмоциями. Точно также самый весомый прогресс в своём развитии в качестве лидера я совершил не в профессиональном, а в эмоциональном плане.
Привычки обусловленные карьерой стали прямым результатом того, что я не мог справиться с такими эмоциями как страх, смущение, беспокойство. К примеру, я имел привычку обычно откладывать задачи, которые вызывали у меня беспокойство и неуверенность. На критику я реагировал в защитном ключе. И я изо всех сил пытался спорить, когда мои взгляды расходились с сильными коллегами.
Способность распознавать, управлять и формировать свои эмоции — ключевой навык для развития отношений с близкими, который также увеличивает ваше влияние на работе и помогает превращать идеи в конкретные результаты. Мои успехи и провалы находились в зависимости от этого ключевого навыка больше, чем от чего-либо другого.
Но можно ли усилить эту основную мышцу эмоциональной анатомии? Если импульсы могут влиять на ваши намерения в важных областях жизни, то можно ли добиться обратного?
Четыре практики помогли мне добиться заметной разницы в важные моменты моей карьеры, вроде того, когда я встретился с «Дейвом».
Овладей своими эмоциями. Эмоциональная ответственность является предпосылкой эмоционального воздействия. Вы не можете изменить эмоции, которыми не владеете. Первое, что я делаю, когда оказываюсь поражён непреодолимым чувством или импульсом — беру ответственность за их существование. Мой ментальный скрипт заключается в следующем: «это обо мне, а не о чём-то или ком-то другом». Эмоции приходят с определённым внешним атрибутом. Так как внешнему событию всегда предшествует мой определённый, связанный с этим опыт, легко понять, что за событие вызвало эмоциональную реакцию. Но пока я считаю, что причиной всему какой-то внешний фактор, то у меня складывается ощущение, что я обречён всегда быть жертвой своих эмоций.
К примеру, мой гнев из-за критики Дейла конкретно с ней ничего общего не имел. Вместо этого я мог испытать любопытство, удивление, сострадание, а не обиду и гнев. Факт того, что я испытал последние из перечисленных чувств, а не остальные — это была моя проблема, не его.
Дайте истории имя. Далее, вам нужно подумать о том, как договориться с изначальным событием, чтобы создать правильную эмоцию. Эмоции — результат одновременно того, что случилось, а также вашего восприятия. Одна из мощных практик, которая позволяет мне отстраниться и взять под контроль свои эмоции — это давать историям имя. Быть может это история о жертве, которая подчёркивает мои достоинства и освобождает от ответственности за то, что происходит? Или это история о злодее, которая преувеличивает недостатки других и атрибуты их злых мотивов? А может быть это история о беспомощности, которая убеждает меня в том, что любой здоровый образ действий (вроде того, что надо слушать смиренно и отвечать честно) — бессмысленен? Имена историй помогают мне видеть то, чем они являются — это один из мириадов путей, благодаря которым я могу понять что происходит. Когда я сидел рядом с Дейлом то понял, что я нахожусь под влиянием историй о жертве и злодее. Я думал только о том, что он не прав, но не предполагал обратное — и приписывал критику его личным недостаткам, а не возможно верным наблюдениям.
Бросьте истории вызов. Когда вы определите, что за история перед вами, вы можете взять её под свой контроль задавая себе вопросы, которые провоцируют выйти из историй жертвы, злодея и беспомощности. К примеру, я превратил себя из жертвы в актёра, задав себе вопрос: «на что я претендую, не зная о своей роли в этой ситуации?» Я превратил Дейла из злодея в человека спросив себя: «почему разумный, рациональный и порядочный человек говорит это?», а также победил беспомощность с помощью вопроса «что правильно сделать сейчас, чтобы добиться действительно того, что я хочу?».
В то время как я размышлял над этими вопросами в ходе разговора с Дейлом, я увидел, как моё нетерпение и высокомерие были действительной причиной того, что он сказал. Когда я спросил себя «что правильно сделать сейчас…» то почувствовал немедленное успокоение и уход обиды и гнева. Вместе с этим пришло смирение. И я начал задавать Дейлу вопросы вместо того, чтобы защищаться.
Найдите свою изначальную историю. В течение многих лет я удивлялся почему истории, которые я рассказываю себе, настолько предсказуемы. В ходе своих изучений сотен лидеров я обнаружил, что у большинства людей есть привычные истории, которые они рассказывают себе в предсказуемых обстоятельствах. Ранний жизненный опыт закодирован в наших воспоминаниях и определяет наши действия.
К примеру, одноклассник во втором классе встретил вас на школьном дворе и запугал, нанеся урон вашей психике. Родители хвалили меньше, чем брата или сестру. С помощью этого опыта изначальная, «первобытная» часть вашего мозга закодировала определённые «угрожающие» условия — физические или психологические. И с этого момента вы не можете решать как вы будете реагировать, когда эти условия возникнут в настоящем времени. Когда крупный коллега по работе повышает свой голос, ваш мозг может соединить ситуацию со старой школьной травлей. Или, когда Дейл обвиняет вас в том, что вы высокомерны, срабатывает родительский критицизм. Я бы обрёл больше внутреннего мира за эти годы если бы понимал изначальную подоплёку моих историй, но в конце концов я научился справляться со своим восприятием в такие моменты. Когда я сидел рядом с Дейвом и мою грудь сдавило, я просто думал — «это не может навредить мне» и «смирение — это сила, а не слабость», и это возымело немедленный успокаивающий эффект. Использование особого скрипта в моменты эмоциональной провокации ослабляет посттравматические реакции, которые на самом деле не имеют отношения к настоящему моменту.
Дейл и я продуктивно работали вместе много лет после этого эпизода. Во множестве схожих моментов я лажал, но вдумчиво работая с использованием этих простых я со временем стал чаще добиваться успехов.
Джозеф Гренни — автор четырёх бестселлеров, работающий в New York Times, ключевой спикер и ведущий социолог по вопросам эффективности бизнеса. Его работы были переведены на 28 языков и продаются в 36 странах. Он также является сооснователем VitalSmarts, инновационной компании в области корпоративного обучения и развития лидерства.
Оригинал: Harward Business Review
