Что заставляет некоторых людей полностью изменить свою жизнь и как мы можем стать самими собой?
Автор: Элеонора Гордон-Смит
Работа вышибалой заставила Алекса переосмыслить образ своего «я». Или, быть может, он не был вышибалой. Быть может, он только притворялся.
В 2000 году словосочетание «реалити-шоу» все еще было оксюмороном для большинства зрителей, это был причудливый новый жанр, состоявший наполовину из развлечения, наполовину из психологии, в котором ни аудитория, ни участники до конца не понимали всех границ.
Шоу, в котором появился Алекс, называлось «Фальсификация» (англ. Faking It), и идея его была проста: каждую неделю новому участнику с архетипической идентичностью поручалось освоить навык, который противоречит его сути. У участника было четыре недели, чтобы подготовиться, прежде чем его отправляли на реальное мероприятие, на котором независимые эксперты пытались определить самозванца.
Алекс, паренёк в рубашке с короткими рукавами приехал на программу будучи старшим сыном в аристократической британской семье. Ему тогда было 20 лет, и он олицетворял из себя просто аристократа из аристократов. Мы впервые встретились с ним в загородном доме его семьи, где он показал нам территорию усадьбы познакомил со своим конём по имени Роджер.
Задачей Алекса на шоу было сойти за вышибалу в одном из самых оживленных ночных клубов Лондона, где к тому же транслировали матчи футбольного Евро-2000. Парень ростом 167 сантиметров с телосложением, не знавшим спорта и физического труда. Выразительные гласные в речи и нетерпеливые глаза — очевидные артефакты жизни, проведенной очень далеко от шумных пабов. Алекс долго не задерживается; он упаковывает свой чемодан, прощается со своим парнем Клинтоном, нежно трепет Роджера по загривку и отъезжает на шоу с намерением победить.
Чтобы помочь Алексу сыграть нужную роль, ему предоставили трех наставников — чемпиона по кикбоксингу Тони, бывшего офицера полиции и эксперта по безопасности Чарли и тренера по ораторскому мастерству Уильяма — и отправили жить на месяц с Тони на 15-й этаж административного здания. Алекс никогда раньше не был в Лондоне, и когда его такси едет к квартире Тони, он смотрит в окно с открытыми глазами и ртом. «Боже мой, посмотри на это место. Прачечная — о боже… я не думаю, что я когда-либо видел прачечную … Смотри, матрас! Прямо на тротуаре… Меня в этом галстуке изобьют, сто процентов. И этот пиджак. Ой. Мой. Бог».
Как вы представляете себе ваше истинное «я»? Предположительно, изначально вы определяете себя, а потом отвергаете предположения о том, кем вы являетесь, а кем – нет. Но даже этот первый шаг оказывается удивительно сложным, потому что вы должны понять, каким может быть ваше «истинное» я. Когда Алекс прибыл на «Фальсификацию», он думал, что знает, что такое его «я». Он намеревался прожить остаток жизни в большом загородном доме, участвовать в скачках, постигать искусство охоты и стрельбы. Но, как вы, наверное, уже догадались, всё сложилось не так. Что-то из опыта участия в этом шоу изменило мнение Алекса о своём «истинном» я.
Как такое возможно? Какие рациональные винтики работают в голове у людей, когда они меняют представление о себе? Я должна была расспросить Алекса лично.
Его удалось разыскать в Австралии, где он сейчас живет. Прошло почти 20 лет с момента первой трансляции программы. Жизнь в Австралии несколько выровняла выразительность его гласных и сгладила аристократические манеры. Когда он заявил, что изменился, я поняла – в этих словах нет лжи.
«Действительно ли участие в шоу изменило твоё представление о себе?» — спрашиваю я.
«Да. Полностью» — соглашает Алекс. «После шоу — или после этого опыта, я не воспринимаю его как шоу — через четыре или пять недель после возвращения домой в Оксфорд, я покинул Великобританию и переехал в Австралию. Буквально бросил все. Приехал в Австралию с рюкзаком за спиной и более ничем».
До этого момента жизнь Алекса шла по предсказуемой схеме. «А потом вдруг я рухнул в грандиозную пропасть, которая изменила что-то в моей голове. Я сказал себе:« Держись! Мне больше не нужно делать все эти вещи. Мне не обязательно быть чьим-то сыном, братом или внуком, я действительно могу быть… собой». До этого я не собирался погружаться в какую-либо миссию самопознания, потому что не осознавал, что потерян».
Что происходит при такого рода изменениях сознания? Неужели наше восприятие того, кем мы являемся – это вопрос веры? И на чём она строится? Можно ли нас в этой вере убедить? Что значит иметь веру в себя? Что такое истинное я? Бесполезно пытаться изменить свое собственное мнение — или, что еще хуже, чужое — о том, что вы даже не можете описать.
Доступная возможность включает в себя понимание «я» как центра автобиографической истории — своего рода внутреннего рассказчика. Но как мы можем развенчать собственную автобиографию, которую мысленно рассказываем себе всю жизнь, и заменить ее более точной?
Здесь мы сталкиваемся с первой проблемой: в отличие от любой другой истории, наше внутреннее повествование о том, какой мы человек, может стать причиной для действий тем или иным образом. Затем мы действуем именно таким образом – согласно своим же убеждениям — и создаем больше подтверждающих доказательств для этой истории. Получается такая самооправдывающая, вращающаяся вокруг себя петля, как доказательная лента Мёбиуса.
Алекс особенно хорошо подходит для того, чтобы понять, как внутренние рассказчики создают подобный лживый нарратив. «Я делал то, что должен был делать, и мне это нравилось, потому что всё в моей жизни было чётко определено».
Участие в шоу «Фальсификация» не всегда приводило к коренному изменению сознания его героев. Например, в одном эпизоде первоклассному юристу было поручено стать гаражным МС, и он так и не понял отличие гаражной музыки от рэпа.
В случае Алекса всё было по-другому, очень реально. Вот он пришёл на свой первый урок по кикбоксингу. Все бойцы были намного опытнее него, поэтому против Алекса поставили девушку, Беренис. Когда она буквально чуть толкнула его, Алекс упал на ринг и свернулся калачиком, хрипя. Он не пытался быть кем-то другим в тот момент: молодым человеком, которого ударили по лицу и которому нужно было быстро прийти в себя.
Он побрился налысо. Стал ходить, шире расставляя ноги. Оставался в нужном образе круглосуточно и записывал видео-дневники, комментируя их с неподражаемым британским акцентом.
«Почему ты так сильно погрузился в это?» — спрашиваю я Алекса, пытаясь найти что-то, что могло бы объяснить его изменение. Может быть, он всё это время тайно пытался отказаться от своей старой личности?
«Нет, у меня никогда не было никаких экзистенциальных мыслей. Просто так случилось». Большую роль сыграло то, что в один момент Тони, Чарли и Уильям изменили свое мнение о нём. Казалось, его обязательность покорила их, и они приняли его в этот невидимый мир британской мужской дружбы.
Однажды ночью они взяли Алекса в стриптиз-клуб. Он сделал все возможное, чтобы не уклоняться от разврата, но всё равно в итоге выглядел как персонаж мультфильма, вокруг головы которого летают звёздочки и птицы.
«Как сложился твой первый контакт с обнаженными дамами?» — спросил тогда Тони.
«Это было интересно» — ответил Алекс. «Потому что я гей». Во всём выпуске Алекс — единственный человек, который, кажется, считает эту ремарку важной.
«У тебя были свои предубеждения насчёт нас» — кивает Чарли.
«Да уж. Если честно, были» — соглашается Алекс.
Это был момент искренней душевной близости в шоу о фальсификации, но никто так и не заметил, что британский акцент Алекса за всё это время ничуть не изменился.
Если вы решили опровергнуть историю вашего внутреннего рассказчика, то потребуется найти веские доказательства его неправоты, которые составят основу нового нарратива. Проблема здесь заключается в том, что единственный инструмент, который у нас есть для проведения этого расследования —как раз главный обвиняемый, тот самый внутренний рассказчик. Он одновременно и следователь, обвиняемый, и судья.
Может ли наше «истинное» я как-то выйти за пределы себя, своего же нарратива? Помимо этой экзистенциальной магии, нам нужен способ выяснить, какое из имеющихся доказательств действительно имеет значение, и каким образом оно влияет на нашу жизнь. Нам нужно различать действия, мысли и привычки, которые раскрывают что-то глубоко истинное в нас самих среди тех, которые мы можем отклонить как навязанные нам ложным нарративом. Иногда старый нарратив — полная противоположность новому. Но нет никаких гарантий, что все сработает так, как должно. Доказательства, опровергающие одну историю, не всегда подкрепляют другую.
Существует реальная возможность того, что моменты, которые вынуждают нас стереть этот внутренний нарратив, приведут просто к его внутренней остановке. И если внутреннее повествование — главная характеристика внутреннего «я», то что остается, когда оно рушится? Где мы находимся в пространстве между историями?
Наступила ночь финального теста Алекса. Он должен был управлять проходом в «Ипподроме», огромном ночном клубе Лондона вместимостью 2000 человек в помещении, которое когда-то использовалось для цирков. Толпы пьяных футбольных фанатов бродили повсюду и пытались попасть внутрь. Наставники Алекса следили за ним по каналу в офисе менеджера. Они шутили, но явно нервничали. Четыре опытных вышибалы были «конкурентами» Алекса. Каждый из ни по очереди вставал на проход, а затем реальной службе безопасности клуба предстояло определить кто из них самозванец.
Никто из специалистов не вычислил в Алексе самозванца. Его наставники взревели от радости. «Это похоже на наблюдение за тем, как твой ребенок впервые гуляет и разговаривает, не так ли!» — комментирует Тони, искренне довольный собой. Действительно громкий триумф, если учитывать изначальные условия. Затем Алекс упаковал свои вещи и сказал на камеру, что все это было чудесным опытом. Но когда парень уже ехал в поезде обратно в свой загородный дом, уже не было ясно, где была правда, а где игра. Вся его манера поведения отличалась от той, что была месяц назад. В заключительной части шоу после финального теста тренер Уильям сказал кое-что очень проницательное: «Я думаю, что он перестал играть примерно неделю назад».
Почти сразу, как только Алекс вернулся домой, он понял, что его прежняя жизнь не работает. Он сел на самолет до австралийского Алис-Спрингс. «Я почти сразу же начал работать в Совете по СПИДу в Центральной Австралии. Я помог запустить программу обмена игл. Это было чисто благодаря тому, что я узнал в шоу, потому что я мог справиться сам. Я был намного увереннее в себе и своих способностях в этом мире».
Пару вечеров в неделю он работал вышибалой в пабе. Алекс освободился от предыдущего нарратива. Он не был чьим-либо сыном или чьим-либо другом из необычной школы или кем-то еще. «Я был теперь способен стать собой. Я просто мог быть… больше… я собирался сказать «более нормальным», но это неправильное определение — просто больше». Он живёт в Австралии уже почти два десятилетия, позволяя жизни идти по пути того, что он называет «органическая прогрессия».
Это то, что так поразительно в изменении сознания Алекса. В тот момент, когда он решил, что ошибся в том, кем он был — в тот момент, когда отпустил свою старую жизнь – именно тогда он написал первую главу нового нарратива. Он не задумывался о новом ощущении себя, раздумывая над принципами или убеждая себя в том, что на самом деле у «настоящего» Алекса есть определенные черты характера. Он просто перестал верить и ждал, что произойдет. Остался с Клинтоном. Переехал в Сидней, затем в Мельбурн. Устроился на работу в офисе, в который ходит в костюме и галстуке. Некоторое время он мало общался с семьей, но теперь время от времени навещает их.
«Раз в год я возвращаюсь и просто становлюсь тем, кем был раньше». Это его жизнь, а не чья-то еще. В конце концов, я думаю, что опыт Алекса показывает нам, насколько странно воспринимать изменение себя как рациональный процесс.
Теперь я думаю, вопрос о том, можем ли мы найти своё «истинное я», строится на ложной идее, что существует некоторая истина, ожидающая открытия. И что мы можем добраться до неё, собрав достаточно доказательств — как будто сегодняшний Алекс всё это время спал внутри Алекса 2000 года, и правильные доказательства помогли раскрыть его. Конечно, это не так.
Черты, предпочтения и перспективы, которые сегодня использует Алекс для самоопределения, не существовали всегда, они возникли в момент изменения. Возможно, проблема в изменении нашего представления о том, кто мы на самом деле, заключается не в рациональном убеждении себя в новой истории, а в том, чтобы научиться жить в течение периодов нашей жизни без нарратива как такового.
Это звучит как пугающая перспектива, если вы думаете, что «я» обязательно зависит от логичного внутреннего повествования. Но жизнь без заранее написанного рассказа также может быть чрезвычайно веселой. Это часть того, что было так здорово в эпизодах «Фальсификации», которые закончились так же успешно, как и у Алекса: это детское чудо людей, осознающих, что они способны на то, что, как казалось совсем недавно, они никогда не смогут достичь.
Когда я в последний раз разговаривала с Алексом, он и Клинтон были на пути к своей 19-й годовщине — более половины сознательной жизни они провели вместе. Беренис, девушка, которая познакомила Алекса с кикбоксингом, вышла замуж за Тони.
Алекс был их лучшим учеником.
Оригинал: The Guardian
