The Guardian: неужели величайшие произведения мировой литературы безвозвратно утрачены?

До наших дней дошла лишь малая часть мировых историй. Что мы могли упустить?

Автор: Лаура Спинни

Говорят, что когда сгорела великая библиотека в Александрии, книги горели шесть месяцев. Мы не можем знать, правда ли это. То, как именно погибла библиотека, и существовала ли она вообще, было предметом спекуляций на протяжении более чем 2000 лет. На протяжении двух тысячелетий нас преследовала мысль о том, что то, что было передано нам, может не отражать огромный массив литературы и знаний, созданных людьми. Этот страх только подтверждается новыми методами оценки масштабов потерь.

Последняя попытка была предпринята учеными Майком Кестемонтом и Фольгертом Карсдорпом. Птолемеи, создавшие библиотеку в Александрии, имели вполне фараоновские замыслы: собрать под одной крышей все книги, которые когда-либо были написаны. Кестемонт и Карсдорп преследовали более скромную цель — оценить выживаемость рукописей, созданных в разных частях Европы в средние века.

Используя статистический метод, заимствованный из экологии и называемый моделированием «невидимых видов», они экстраполировали то, что сохранилось, чтобы оценить, сколько пропало бесследно — работая в обратном направлении от распределения рукописей, которые мы имеем сегодня, чтобы оценить, что должно было существовать в прошлом.

Цифры, которые они опубликовали в журнале Science в начале этого года, не радуют глаз, но они подтверждают данные, полученные другими методами. Исследователи пришли к выводу, что 90% средневековых рукописей, зафиксировавших рыцарские и героические подвиги — например, связанные с королем Артуром или Сигурдом (также известным как Зигфрид) — исчезли. Из самих историй около трети были полностью утрачены, то есть не сохранилось ни одной рукописи, в которой бы они сохранились.

В исследовании также рассматривался вопрос о том, насколько репрезентативны сохранившиеся истории и рукописи. Средневековая ирландская и исландская повествовательная литература, похоже, сохранилась гораздо лучше, чем английские эквиваленты. Одна из причин может заключаться в том, что практика переписывания текстов вручную сохранялась в Исландии и Ирландии гораздо дольше, чем в Англии, а это означает, что любая средневековая сказка сохранилась в большем количестве рукописных копий — и таким образом в какой-то степени была защищена от неизбежных потерь.

Причины утрат были разнообразны: пожары и другие катастрофы, гниение или переработка материала, на котором были написаны тексты, цензура, некомпетентность и коррупция. На протяжении всей истории самой разрушительной из этих сил, вероятно, был огонь — и не только в западном мире.

Майкл Фридрих, синолог из Гамбургского университета в Германии, отмечает, что императорская библиотека китайской династии Хань была в значительной степени уничтожена огнем в первом веке нашей эры, в период внутренних раздоров. Когда более поздняя династия попыталась отправить другую императорскую библиотеку по каналу в свою новую столицу, большинство судов затонуло.

Около 10 миллионов древних индийских и буддийских рукописей сохранились, но их еще предстоит изучить

Крупнейшие книгохранилища всегда формировались в центрах власти, иногда придавая этой власти легитимность, что делает их очевидными мишенями во время политических потрясений или просто сопутствующим ущербом при смене режимов. Как писал в 1980-х годах итальянский историк литературы Лучано Канфора в книге «Исчезнувшая библиотека», в результате «то, что дошло до нас, получено не из великих центров, а из «маргинальных» мест, таких как монастыри, и из разрозненных частных коллекций».

Есть еще одна проблема: огромный объем текстов. Например, если говорить об индийской и буддийской традициях, то количество древних рукописей, которые сохранились, но еще не изучены, оценивается примерно в 10 миллионов, хотя Фридрих говорит, что видел оценки до 30 миллионов. Для выполнения этой работы просто не хватает ученых с соответствующими знаниями, включая знание языков.

Заманчиво думать, что после появления печатных машин подвижного типа, которое произошло в Европе в 15 веке (а в Китае на несколько столетий раньше), литературная эрозия могла замедлиться просто потому, что печатать копии стало проще. Но Дэвид Макиннис из Мельбурнского университета говорит, что это не обязательно так. С одной стороны, несчастные случаи продолжали происходить, как, например, когда в 1617 году бунтовщики разгромили лондонский театр «Кокпит», устроив пожар, в котором сгорели все театральные пьесы.

С другой стороны, не все, что попадало на сцену, попадало на страницы. Если пьесы печатались, то, как правило, дешево, тиражом около 500 экземпляров, и эти экземпляры часто зачитывались до дыр — в буквальном смысле. В результате, говорит Макиннис, мы, вероятно, не имеем первого издания пьесы Шекспира «Бесплодные усилия любви», поскольку самое раннее известное издание описывается как переработанное. Все, что осталось от другой пьесы, которую, как мы знаем, написал другой великий человек, «Вознаграждённые усилия любви» — это ее название.

По оценкам Макинниса, 543 пьесы, сохранившиеся с 1576 года, когда в Лондоне открылись первые публичные театры, до 1642 года, когда пуритане закрыли их, представляют собой лишь малую часть всех созданных пьес. Еще 744 пьесы, которые, безусловно, существовали, были утеряны, а сотни других, вероятно, были написаны для заполнения репертуарного календаря, от которого не осталось и следа. Некоторые пьесы, включая произведения Шекспира и Кристофера Марлоу, были переведены на немецкий язык и поставлены на континенте странствующими английскими актёрами. По крайней мере, одна пьеса, написанная для английского театра, автор которой неизвестен, сохранилась только на немецком языке – «Комедия о царице Эсфирь и надменном Гамане», возможно, существуют и другие.

К сожалению, мы не можем утешить себя тем, что сохранившиеся пьесы обязательно были лучшими или хотя бы самыми популярными. Макиннис подсчитал цифры, основываясь на тщательной бухгалтерии одного лондонского импресарио 1590-х годов, Филипа Хенслоу, и сделал следующий вывод: «Утраченные пьесы шли по крайней мере так же хорошо, как и сохранившиеся, а обычно и лучше. Они точно не хуже, они приносили хорошие деньги, и они были утеряны по разным причинам, которые не связаны с качеством».

На самом деле, историки литературы склонны вообще избегать вопроса о качестве. Проблема в том, что наши критерии оценки литературного таланта были сформированы текстами, которые дошли до нас. Дэниел Сойер из Оксфордского университета говорит, что, безусловно, существовали первоклассные средневековые писатели на английском языке, чьи произведения не сохранились, но сомневается, что мы будем способны оценить эти произведения, если они вдруг всплывут сейчас. По словам Сойера, в случае англоязычной литературы один автор бросает гигантскую тень на всех остальных: Шекспир. Он не только оставил свои отпечатки в языке, но и является эталоном, с которым сравнивают всех остальных.

Однако при жизни Шекспир реагировал на богатую и разнообразную литературную экосистему. Его современники признавали и других великих — в том числе поэта по имени Томас Уотсон, чьи прославленные пьесы почти все утрачены (сохранилась лишь одна, его версия «Антигоны» Софокла, написанная на латыни). Кто знает, как бы мы оценивали Шекспира — которого один современник назвал «наследником Ватсона» — если бы сохранился весь спектр английской литературы его времени или эпох до и после него. Кем бы могли быть гиганты мировой литературы, если бы мы знали, что содержали те 30 миллионов индийских рукописей, или если бы миллионы других, которые были сожжены или заплесневели, сохранились. Иногда величие может быть не столько свойством великих умов, сколько исторической случайностью.

Оригинал: The Guardian

Похожие Записи

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Последние <span>истории</span>

Поиск описаний функциональности, введя ключевое слово и нажмите enter, чтобы начать поиск.