Instyle: почему мы иногда так хорошо помним наутро свои сны

Яркие сны, которые остаются в памяти на весь день. Что они значат?

Автор: Бритни де ла Кретаз

Мне приснился сон, что мой партнер, помещенный на карантин вместе со мной и моими двумя детьми, упаковал свои сумки и ушел, потому что его всё достало. Потом снилось, что я посылаю пресс-релиз снова и снова, волнуясь, что забуду это сделать. В другом сне я бесконечно иду по коридору в поисках ванной.

Спустя почти три недели изоляции во время пандемии коронавируса, я заметила, что сны стали невероятно яркими, и я помню их после пробуждения.

Единственный раз нечто подобное случалось со мной во время беременности, это были повторяющиеся сексуальные сны. Тогда это можно было обьяснить гормональными изменениями, которые влияют на эмоции и беспокойство. Но теперь всё больше людей пишут о подобном явлении в соцсетях. Когда я написала об этом в соцсетях, то получила более 200 откликов. Людям снятся их бывшие партнёры, бал с Канье Уэстом, бег с криками по длинным темным коридорам, для многих столь яркие и хорошо запоминающиеся сны стали откровением, которое они переживают впервые в жизни.

Да, во время этой пандемии нас часто посещают яркие сновидения, и, по мнению экспертов, для этого есть веские причины. «Это происходит по всему миру – рассказывает InStyle Роберт Боснак, психоаналитик и бывший президент Международной ассоциации по изучению снов. «В настоящее время я работаю с клиентами из США, Австралии, Индии, Китая и Японии. История везде одинакова».

Существует пять фаз сна, а сновидения обычно приходят к нам во время фазы быстрого движения глаз. Исследование 2010 года показало, что яркие, причудливые и эмоционально насыщенные сны (которые обычно помнят люди) связаны с частями миндалины и гиппокампа. Боснак разделяет эту теорию, утверждая, что все эти памятные сновидения «связаны с активацией лимбической системы, управляющей страхом и яростью», что происходит преимущественно в миндалине.

Тем не менее нельзя однозначно сказать, что все мы стали спать лучше. Опрос почти 1000 взрослых, проведенный веб-сайтом Sleephelp.org, показал, что 22% респондентов сообщили об ухудшении сна во время карантина коронавируса из-за страхов или стресса.

Джо Добкин, звукорежиссер из в Нью-Йорка, не согласен с общим мнением в соцсетях. «Я вот теперь помню меньше снов, чем обычно, так как сплю не слишком крепко» — говорит он. «Несмотря на то, что мне очень повезло, ведь я нахожусь в комфортной и безопасной ситуации, меня просто переполняет чувство страха».

Другие в Твиттере выдвигают гипотезу, что это реакция на травму, стресс, изоляцию. Все это, вероятно, в какой-то степени верно. Сновидения — «мощный способ обработки интенсивного опыта», говорит Марта Кроуфорд, социальный работник, которая начала вести блог, чтобы собирать сны о президентстве Трампа, и теперь делает то же самое для нынешней пандемии. Кошмары являются распространенным симптомом травмы, и, согласно отчету «Природа и наука о сне» от 2018 года, они считаются «отличительной чертой посттравматического стрессового расстройства (ПТСР)». Боснак объясняет, что существует два вида таких заболеваний: «ПТСР». ночные кошмары», которые имеют тенденцию повторяться и не сильно меняются по содержанию, и то, что он называет «пищеварительными кошмарами», которые могут отличаться от ночи к ночи, потому что именно так наш мозг переваривает нашу травму и беспокойство. Исследование, проведенное в 2011 году, показало, что снижение времени быстрого сна (где происходит большинство снов) влияет на нашу способность понимать сложные эмоции в повседневной жизни.

«Сейчас мы имеем дело с очень интенсивным скоплением первобытных, экзистенциальных тревог — страх потери близких, страх собственной потенциальной смерти, страх страдания, страх смотреть на страдания других людей, потерю контакта с людьми, которых мы любим» — говорит Кроуфорд. «Мы пытаемся держать эмоции под контролем и сдерживать себя днем ​​и ночью, поэтому сновидения — способ, которым мы выпускаем пар и осознаём происходящее».

Яркие сны во времена коллективного кризиса переживали многие люди на протяжении всей истории. Один человек в ответе на мой твит рассказал, что переживал нечто подобное после урагана Катрина. В книге Шарлотты Берадт «Третий рейх снов» перечислены сны, которые люди видели в нацистской Германии. После 11 сентября Боснак и его коллеги также отслеживали содержание сновидений. Много людей начали проекты по записи снов во время пандемии. В дополнение к веб-сайту Кроуфорд, Добкин начал собирать сны для подкаста под названием «QuaranDreams», а Эрин Гравли создала аналогичный веб-сайт I Dream of Covid.

«Меня давно интересуют сны» — говорит Добкин. «Не столько анализ, сколько сам нарратив». Он сравнивает сны с документальным и художественным гибридом, который «автоматически создается вашим мозгом», за исключением того, что вы единственный человек, который когда-либо его видит, и если вам не удастся пересказать его сразу – он просто исчезает. Но эпизоды коллективной травмы могут превратить эти индивидуальные переживания в общие. Веб-сайт Грэви был вдохновлен книгой Берадта, которая описывала сны людей, живших под властью Гитлера. «Все, что происходило коллективно на уровне общества, проваливалось в индивидуальное бессознательное и выходило обратно в определенных архетипах» — говорит она. В то время были распространены сны о контроле ума и тела, сопротивлении ограничениям и утрате основных удовольствий — вещи, которые непосредственно отражали то, на что была похожа жизнь при авторитарном правлении. «Эта [общность] действительно поразила меня, потому что сновидения обычно кажутся личными вещами» — рассказывает специалист.

В конечном итоге Грэвли надеется собрать достаточно снов эры коронавируса, чтобы определить паттерны. Некоторые уже есть: люди связывают объятия с угрозой или опасностью, сны о еде отражают беспокойство о её нехватке. До сих пор представления Добкин представляли собой смесь явно связанного с COVID контента, метафорически связанного с эпидемией (сны о том, чтобы быть в мире и разговаривать с людьми; сны о любимых, которые далеко: тревожные сны о людях, стоящих слишком близко друг к другу), и другие обычные сны (секс, приключения, воспоминания, «обыденное дерьмо»).

Другие паттерны, которые могут в конечном итоге появиться, будут основываться на географии и серьезности вспышки, но их еще предстоит определить. «Будут ли люди в Нью-Йорке грезить иначе, чем в Сан-Франциско. Представители разных профессий также будут спать по-разному. Работники здравоохранения, которые находятся на переднем крае и испытывают больший стресс, чем остальные из нас: будут ли они видеть сны иначе, чем, скажем, бухгалтер, работающий дома?».

Хотя феномен ярких сновидений и паттернов коллективных снов в основном является захватывающим аспектом текущего момента, есть и другие причины, чтобы обратить внимание на сны прямо сейчас. «Люди должны понимать, что их страх ощущается как усталость, печаль и скорбь, но самое опасное — он вызывает ярость и гнев» — предупреждает Боснак. «Вы должны быть осторожны с этим, особенно если находитесь в самоизоляции с другими людьми в небольшом пространстве». Он ссылается на рост насилия в семьях в качестве доказательства этой проблемы и предлагает поговорить о своих снах с другими — не пытаясь придать им смысл, а просто делиться ими — как способ успокоить гнев, который может скрывать чувства грусти или горя.

Еще слишком рано анализировать, что наши сны расскажут об этом историческом моменте, но путем их каталогизации — будь то через один из проектов, перечисленных выше, записи в социальных сетях, в личном дневнике — мы можем начать составлять представление о том, как социальная изоляция и страх перед пандемией формируют наш мир. И, может быть, в какой-то момент мы снова сможем спокойно спать.

Оригинал: Instyle

Похожие Записи

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Последние <span>истории</span>

Поиск описаний функциональности, введя ключевое слово и нажмите enter, чтобы начать поиск.